Право на убийство
Я посмотрел на небо, искрящееся миллионами крошечных огоньков, посмотрел на свою руку, на которой ещё не успела остыть кровь. Она, кровь, была всё ещё тёплой... А я был всё так же холоден. Попытался прислушаться к своим чувствам, мыслям... Ничего, никакого сожаления. Никакой жалости. Только тоска - вечная и неизбывная...
Ночь томилась в ожидании нового восхода Луны, а я всё так же стоял, - стоял, запрокинув голову, пытаясь заглянуть себе в душу. Ещё одна смерть - ещё одно мимолётное безумие, ещё одна ночь... Так всегда бывает. Так всегда будет. Я знаю это, но ничего не могу изменить. Уже слишком поздно что-либо менять. Человека не переделаешь. Впрочем, человек ли я? Может ли быть человеком тот, кто еженощно совершает такое?..
Я оставил вопрос без ответа и опустил взгляд. Девочке было, наверное, лет двенадцать... В пустых глазах не было ужаса - только безмерное удивление: она не могла поверить в то, что с ней происходило. Как и я. Сознание приходит уже после... Всё приходит после... кроме сожаления и жалости. Её платье было немного разорвано, ещё не до конца сформировавшаяся грудь наполовину обнажена. Нет, я не насильник. Просто слишком резко и сильно рванул, хотя девчонка, в общем-то, не сопротивлялась.
Я присел и поправил платье, затем, повинуясь какому-то странному наитию, наклонился и поцеловал её в лоб, зачем-то сказал: 'Прости'. Поднялся и пошёл прочь. Напьюсь, пожалуй, сегодня.
Засунув руки в карманы, я прошёл по пляжу и вышел на дорогу. Даже кровь не додумался смыть в ставке. Дурак.
Троллейбусы ещё ходили - было не слишком поздно. По-прежнему не вынимая измазанную кровью руку из кармана, я благополучно доехал до своей остановки, очень быстро оказался дома. Так же быстро вымылся, переоделся, взял немного денег и вышел, - напиваться самому у себя в квартире - маразм.
Я не спеша добрёл до ближайшего кафе и, не потрудившись даже взглянуть на его название, вошёл в подвальное помещение.
Тихо играла музыка, в приятном полумраке, за несколькими столиками, сидели люди. В основном молодёжь - по два-три человека. Я прошёл к барной стойке, взял бутылку водки и нарезанный лимон - 'простенько и со вкусом'.
Свободных столиков было три, я выбрал тот, на который падало меньше всего света. Усевшись, налил себе полную рюмку, но пить почему-то не спешил. Своё настроение мне было непонятно. Впервые у меня не было желания пить самому. Странно. Похоже, что мне хотелось с кем-то поговорить. Я вдруг подумал, что действительно, хорошо бы вот так, за бутылочкой, поболтать с кем-нибудь, пофилософствовать на жизненные темы...
Не знаю, может это желание как-то отразилось на моём внешнем виде, и это было заметно даже в такой темноте, но она подошла именно к моему столику. Я огляделся - два по-прежнему были свободны.
- Привет, - сказала девушка, присаживаясь напротив меня и кладя сумочку на стол.
- Привет, - улыбнулся я, - ты кто?
- Я Лена, а ты?
- Андрей, - с ноткой удивления ответил я - мне понравилась её простота...
- Грустишь? - Лёгкий кивок на бутылку.
- Грущу, - сказал я, - хочешь, будем вместе грустить?
- Давай, - вздохнула Лена, - только немножко.
Я молча встал, подошёл к стойке и взял ещё одну рюмку. Вернулся, наполнил её на треть, посмотрел на девушку. Она кивнула - хватит.
- За знакомство? - предложила она.
- За знакомство, - подтвердил я.
Мы чокнулись и выпили. Я неторопливо взял дольку лимона, сначала понюхал её, затем положил в рот и так же, не спеша, хорошенько прожевал, задумчиво следя за Леной. Та, быстро проглотив водку, скривилась, тут же схватила лимон и швырнула в рот. Скривилась ещё больше. Отдышавшись, она спросила:
- Почему без сахара?
- Сахар портит лимон, - пожимая плечами, ответил я.
- Да? Ну ладно.
- Хочешь, попрошу сахар?
- Нет, спасибо, - вновь вздохнула она.
Ей явно было неловко. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что она не пьёт совершенно, и это наводило на мысль, что у Лены в жизни случилось что-то очень неприятное. Что-то, что заставило её сюда прийти и подсесть к первому же парню, который, словно алкоголик, сидит сам перед полной бутылкой водки и нарезанным лимоном. Одета она была не вызывающе - короткая куртка и джинсы. На проститутку не походила - косметики на ней был тот минимум, который способен именно приукрасить девушку, не скрывая при этом её истинное лицо. Девицы с тройным слоем 'штукатурки' меня бесили. Тем более такие, которым эти три слоя были без надобности - как в той песне, которую я как-то слышал: '...и не накрашенная страшная, и накрашенная...' Такие всегда стараются произвести на окружающих впечатление и доходит до того, что они сами начинают верить в свою красоту, что вызывает у всех только раздражение. Девочка, сидевшая напротив меня, была именно тем типом, который мне нравился: невысокая брюнетка с длинными волосами, собранными в прямой хвост, простенькое, но отнюдь не лишённое привлекательности лицо, движения плавные, лёгкие. Да, пожалуй в такую бы я мог влюбиться.
- Что у тебя стряслось? - спросил я, наливая ещё по рюмке.
- Почему ты спрашиваешь?
- Потому что просто так красивые девушки не подсаживаются к незнакомым людям и не выпивают с ними. И даже если им эти незнакомые люди понравились, девушки практически никогда не заговаривают первыми. Да и вряд ли тебе мог понравиться парень, пусть и симпатичный, выпивающий, а точнее напивающийся в гордом одиночестве.
- Ты прав, - серьёзно ответила она, - но не во всём. У меня действительно паршивое настроение и не всё ладится, но подсела я именно к тебе потому, что ты мне понравился. А насчёт выпивки - то понятно, что у тебя тоже неприятности. Поэтому успокойся - это вполне логично. Нам обоим нужно поговорить.
- Да, нужно, - подтвердил я, хотя было ясно, что она не до конца откровенна. - Только сказать тебе я ничего не могу.
- Почему? - с интересом спросила Лена.
- Потому что это страшно.
Она молчала. И неотрывно смотрела мне в глаза. Я поднял рюмку:
- За жизнь. Какой бы она ни была.
- За жизнь, - как заклинание повторила она и опрокинула рюмку - второй раз у неё получилось лучше. Ей почти удалось сохранить невозмутимость на лице. Лишь в глазах заблестели слёзы.
Я усмехнулся.
- Так что у тебя стряслось?
- Пожалуй, - сказала она, - я тоже ничего не могу тебе сказать.
- Почему?
- Потому что это тоже... страшно.
- Я не испугаюсь, - твёрдо сказал я, наливая ещё.
Она фыркнула:
- Это ничего не меняет... Давай просто поговорим. О чём-нибудь.
Я поднял руку с рюмкой. Лена подозрительно посмотрела на меня, затем на свою рюмку - я налил ей чуть больше половины.
- Споить меня решил?
Я покачал головой:
- Третий тост. Я очень серьёзно к нему отношусь.
- Ага. Понятно, - улыбнулась она.
- За любовь, - торжественно изрёк я и напомнил, - левой рукой.
- Угу.
Мы выпили. Я понял, что девушку начало уже потихоньку пронимать - нормально для человека, практически никогда не употреблявшего спиртное.
Я по-прежнему оставался трезвым.
Но тут я вдруг осознал, что мне очень хочется затащить её в постель. Тем более, что водка в этом деле - лучший помощник. Но почему-то, когда я начинал об этом думать, становилось не по себе - словно я намеревался сделать что-то нехорошее, словно насильно хотел ею овладеть... Но конечно же всё не так. Ещё до того, как закончится эта бутылка, Лене самой захочется этого. Её настроение располагает к этому так же, как и моё... Так почему же мои мысли мне кажутся аморальными?..
Я твёрдо решил не потакать своим желаниям...
Наверное, действительно, мне просто очень понравилась эта девушка: её прямота, открытость (в некоторой степени), её милое лицо, точеная фигурка...
- Андрей... - девушка замялась. Ну вот, разочарованно (или обрадовано?) подумал я, сейчас она скажет: 'Может, уйдём отсюда?' или что-нибудь ещё в подобном роде.
- Андрей, - повторила она, - почему ты это делаешь?
- Что? - не понял я.
- Почему, Андрей? Ответь. Я хочу понять. Я должна понять. Это важно...
- Для тебя? - вдруг зло спросил я.
- Да...
Я очень долго смотрел на Лену - она не отводила взгляда. Затем, уже спокойно, ответил:
- Не знаю. Просто ничего не могу с собой поделать.
- Но почему? - вновь тихо спросила она. - Почему так происходит?
- Не знаю... - только и смог сказать я.
Она вдруг закрыла глаза рукой, и я услышал тихое всхлипывание. Я смотрел на девушку и чувствовал, что меня всё больше и больше притягивает к ней, - притягивает так, как не каждый магнит сможет притянуть к себе железную стружку. Только такое - глупое, но очень правильное сравнение приходило мне сейчас в голову. Потому что так и есть. И именно поэтому я должен был сейчас просто встать и уйти. Не говоря больше ни слова. Но я всё сидел и смотрел на неё. Я смотрел на неё и корил судьбу в том, что она сделала меня таким: вечным отшельником, одиночкой, не могущим иметь ни семьи, ни друзей, запрещающим себе хоть когда-нибудь влюбиться, даже не влюбиться - просто увлечься. Я не имею права на любовь. Я не имею права на дружбу. Я имею право на убийство. Оно приходит всегда неожиданно, это право, оно всегда непреклонно и требовательно, это у него, права, есть я, орудие убийства, а не оно у меня. Вот в чём дело. Не я убиваю... а что-то, что сильнее меня... намного сильнее...
- Андрей, - Лена подняла глаза на меня, - как это победить?
- Это победить невозможно, - уверенно сказал я. - Только убить. Со мной.
- Но ведь должен быть ещё какой-то способ?
Я лишь сокрушённо покачал головой. Помолчал. Вспомнил один из моих детских стишков, который написал, когда ещё жил нормальной жизнью. Я закрыл глаза и задумчиво прочёл отрывочек, который всплыл в памяти:
Суждено ли звёзды свергнуть
Тем, кто их не зажигал?
Суждено ли Солнцу меркнуть
Так, чтобы никто не знал?.. - Красиво, - тихонько проговорила Лена.
- Наверное, - вздохнул я.
- Уйдём отсюда? - спросила вдруг она и, словно прочитав мои мысли, добавила. - Проводишь домой?
Я кивнул, горько посмотрел на недопитую бутылку, полную больше чем наполовину...
Мы шли по ночному городу и разговаривали про всякую чушь. О звёздах, которых было всё ещё вдосталь на начинающем светлеть небе, о внеземных цивилизациях, возможных альтернативах, что откроются нам после контакта с таковыми; мы говорили о погоде, о завтрашнем дне, о пролетевшем детстве и далёкой, но близкой старости; мы говорили о литературе, телевидении, не забыли упомянуть философию с неизменными законами диалектики, затронули так любимую философами тему параллельных миров, в частности обсудили существование так называемого 'тонкого мира'; мы попытались предположить, что будет с нами (точнее с нашими душами, если таковые есть) после смерти...
После этого мы почему-то очень долго шли молча, затем Лена, до этого улыбавшаяся, посерьёзнела и спросила, верю ли я в Бога. Я честно сказал, что не знаю.
- Как это, не знаешь? - удивилась она.
- А вот так, - пожал плечами я, - не знаю. Иногда очень хочется верить, а иногда кажется, что бред это всё. Но иконку своего святого я всегда в кармане ношу - надеюсь, что он мне удачу приносит, хотя иногда кажется наоборот.
- Так нельзя, - покачала головой она.
Мы проходили мимо какого-то тёмного переулка, и Лена уверенно повернула туда. Я молча последовал за ней. Интересно, она не побоялась пойти сюда только потому, что я рядом?..
- Почему? - спросил я, когда девушка вдруг остановилась и повернулась ко мне.
Она вздохнула так, словно что-то ребёнку собиралась объяснять.
- Потому что... - она замялась, а затем чётко произнесла: - Потому что так правильно. Ты должен определиться. Ты должен поверить. Должен. Так легче.
Я усмехнулся.
- Что легче? Жить?
- И умирать. Прости... - услышал я.
А в следующий миг - последний миг ещё одной жизни, - прогремел выстрел.
Сожалений не было...
20 грудня 2002 р.
