Рассказики...и тоже написанные не нами

[Зеленоглазая]

Вот нашла в инете рассказик))

Новогодняя быль


Алька вернулась с работы в три часа дня. Настроение прекрасное! На улице снежок!
Вспомнился стишок из детства, который Алька напевала всю дорогу, когда шла домой:

- Снег! Снежок! Снежочек!
Миленький дружочек...

По дороге домой она заскочила в магазин, накупила продуктов к праздничному столу. Неожиданно ей на глаза попался плюшевый медвежонок, который так был похож на того медвежонка - из детства, которого ей подарил Олег...

Мысли путались в голове Али: - Ах, не будем о грустном в канун Нового года. Как говорит папа: - Человек должен уметь сам себе создавать настроение!

Её лучшая подруга, Наташа, звала Альку к себе домой - встречать Новый год в кругу семьи. Но как Алька к ней пойдёт? У Наташи муж, двое очаровательных детей, а она одинокая.

- Зачем мешать её дружной семье, - думала Алька. И, не задумываясь, Алька выпалила подруге: - Буду дома, сама, но понимаешь, я так решила.

А вот сейчас, держа в руках плюшевого медвежонка, она сразу же мыслями погрузилась в то далёкое и такое близкое детство...

Училась Аля хорошо, можно сказать, отлично. День за днём, новый класс, новые предметы, и вот тебе уже 8, 9, 10 лет. В седьмом классе у них появился "новенький". Звали его Олег. И почему-то Дарья Михайловна, классный руководитель, решила посадить этого мальчика за одну парту с Алькой. Какое-то непонятное чувство вызывал у неё этот "новенький" мальчик: беспокойство или тревогу...

Спустя некоторое время они подружились. Шли годы, вместе с Олегом они пережили насмешки и дразнилки одноклассников:
- Тили-тили тесто!
Жених и невеста!

Вот и десятый класс, и никто в школе не сомневался в любви Олега и Али. Аля очень сильно повзрослела, и все, кто знали её, так и говорили: - Ты стала такой красивой, прямо распустилась, как Аленький цветочек. Олег её так и называл: - Мой Аленький.

Их давно все поженили, и даже учителя спрашивали: - Ну, на свадьбу-то позовёте?

Але исполнилось 16 лет. Было много цветов и подарков, но один был самым дорогим... Это был плюшевый медвежонок, которого ей подарил Олег. Медвежонок был таким симпатичным, с маленькими чёрненькими глазками и смешным кривым ротиком. Неужели хоть кто-то понимает, что она всё ещё маленькая девочка и хоть иногда ей хочется поиграться украдкой с игрушками, а теперь у неё есть такая славная и забавная, как эта...

Аля поступила в Университет на филологический факультет, а Олега забрали в Армию. Служил он в Германии. Сколько же писем она ему написала, и сколько он ей в ответ. Письма приходили каждый день, и Алька бережно их складывала и пронумеровывала: 121, 122, 123...
Мама с папой смеялись над ними: - Есть ещё на свете такие Тристан и Изольда...

Неожиданно Олег приехал в отпуск. Она помнит, как они гуляли по Набережной и вдруг он взял Альку за талию, крепко прижал к себе и сказал:
- Аленький, милая моя, я очень тебя люблю, но у меня такое чувство, что ты моей не будешь.
- Как же так Олежек!? Ведь я так много лет жду этого дня. И как тебе такое в голову пришло? - сердито ответила Аля.

Десять дней отпуска пронеслись, как одно мгновение.
- Но почему вот так всегда в жизни происходит, как что-то неинтересное и обыденное, так тянется и тянется, а как что-то хорошее и волнующее, так пролетает так быстро, - думала Аля, которая никак не могла отойти от такого тяжёлого расставания с Олегом. Аля плакала, Олег тоже не выдержал и заплакал, а его мама смеялась: - Ну, глупенькие, ведь осталось-то ждать всего три месяца, больше ведь прошло.

Неделю Алька просидела дома за дневниковыми записями: "Олежек, солнышко моё родное, как я тебя люблю! Ты один, единственный на всю жизнь!"
Но неделя прошла, ей позвонила Наташа и пригласила Алю к себе домой на день рождения.

Игоря Аля заметила сразу, и подумала: - Да, такой парень красивый, с большими карими глазами и чёрными вьющимися волосами, умный, весельчак, в центре внимания... вскружит голову, пожалуй, ни одной девчонке.

А он так и сделал - вскружил голову, да и не только Але, но и маме, и бабушке с дедушкой. Казалось, в него влюбилась вся семья, только один папа отмалчивался.
А мама говорила Альке: - Ну, что Олег? Чего ты переживаешь? Была любовь, с кем ни бывает? Ему ещё учиться нужно. Сколько ждать придётся? А Игорь "мореходку" закончил, в рейс собирается, с ним не только весело, но и надёжно.
И Алька не выдержала, поддалась... Закрутился роман, в мае сыграли свадьбу, затем Игорь сразу же ушёл в рейс.

А в июне вернулся домой Олег. Их встреча была недолгой. Олег всё время опускал глаза вниз, почему-то считая виновным во всём себя: - Не уберёг, не смог, другой оказался красивей, лучше, умнее. Прости меня, Алька, за всё прости.

Але трудно было подобрать слова утешения, да и нужно ли? Она шла по привычной дороге от его дома к своему, тёплый летний ветерок обволакивал всё её заплаканное лицо...

Олег уехал на Север, на заработки, как говорили Альке их общие друзья и знакомые. Прошло десять лет, а Аля так ничего о нём и не знала, да и никто из знакомых ничего о нём не знал, как в воду канул. Родители Олега переехали на другую квартиру, тревожить их Але не хотелось. Наверняка, у Олега давно семья, дети, зачем ворошить старое...

С Игорем у Али жизнь, как говорится, не сложилась: он оказался симпатичным и приличным "бабником". Больше всего на свете, она не любила, когда ей врут. И когда в очередной раз он явился домой пьяный, а на вороте рубашки были явные остатки губной помады и при этом он рьяно доказывал, что был в гостях у старого приятеля, с которым они не виделись со школьных времён, Аля не выдержала и вытолкала его за дверь, на этот раз навсегда. Через некоторое время состоялся суд. На суде Игорь рассказывал о своей любви к Але, обвинял во всём Алину мать, которая вмешивалась в их семейную жизнь... К радости Али, ему никто не поверил, и так как детей у них не было - прожили-то они всего ничего - полгода, имущества совместного не нажили - и поэтому развели их быстро.

А после суда он пригласил Алю в "кабак" - отметить обретённую свободу, и когда она отказалась, он ответил ей очень грубо:
- Ну, и дура же ты! Начиталась своих книжек, принцесса! Жизнь - это не красивый роман, запомни, и нужно уметь закрывать глаза на некоторые вещи!
Аля ничего не ответила, она даже не обиделась, потому что этот чужой человек давно перестал её интересовать.

Так и пролетели все эти долгие десять лет. Были короткие встречи и непродолжительные романы, но все герои оказались "героями не её романа". Смирившись со своей участью, Алька увлеклась театром. Вначале это было лёгкое увлечение в театральном кружке, потом её заметил один режиссёр, пригласил на роль, потом была ещё одна роль, другая. Кроме этого, у Альки был прекрасный голос с серебристым тембром. И потому Аля очень быстро превратилась в ведущую актрису Музыкального театра.

А сегодня она играла в спектакле для детей Снегурочку. Как же она любила этого непосредственного доброго и искреннего маленького зрителя! Несмотря на то, что Аля получила такой прекрасный положительный заряд от самого благодарного зрителя, но всё равно после игры на сцене, всегда чувствуешь бешеную усталость, и поэтому Аля сама не заметила, как уснула.

Разбудил её неожиданный телефонный звонок. Она взглянула на часы - 9 часов вечера.
- Ну, я и сплю, так ведь можно весь Новый год проспать, - отчитывающим себя саму голосом пробурчала сонная Алька, и взяла трубку телефона:
- Ало, я вас слушаю!
- Здравствуйте! Деда Мороза вызывали?
- Да какого Деда Мороза? По какому номеру вы звоните? - Аля бросила трубку. Почему-то сжалось сердце: голос показался таким знакомым. - Это голос из детства, - скользнула мысль. Но хлопоты приготовления праздничного стола перемешали все её мысли, вот уже и "Голубой Огонёк" начался. - Как всё-таки здорово, что я решила праздновать этот Новый год впервые одна!- думала Алька, наливая себе в бокал "Шампанского".

В квартире раздался звонок.
- Ну, кто там ещё? Неужели кто-то из жалости решил меня навестить. А время-то - без пяти двенадцать. Ну, шутники, - не переставала бубнеть себе под нос Алька. Она почему-то схватила плюшевого медвежонка и пошла открывать дверь.
- Деда Мороза вызывали? - выпалил мужчина в костюме Деда Мороза. Алька хотела нагрубить этому наглому дяденьке, но что-то её остановило. Его глаза... Они светились такой радостью.
- Вы знаете, Вы, наверное, меня с кем-то перепутали, - отвечала ему смущённая произошедшим Аля.
Неожиданно он снял шапку и бороду.
Нет! Этого не может быть!
В глазах у Альки потемнело. На пороге стоял он - её единственный, любимый, родной и такой долгожданный... Олег.
- Ну, здравствуй, Алечка! Наконец-то Дед Мороз нашёл свою Снегурочку!
Аля вскрикнула и бросилась к нему в объятия:
- Теперь я тебя никогда и никуда не отпущу! Слёзы радости залили лица обоих. Он целовал её заплаканное лицо и, казалось, что не было всех переживаний, не было столь долгих лет разлуки...
Из комнаты донёсся бой Курантов.
И Алька прошептала:
- Олежек, любимый, я поздравляю тебя с Новым годом!!! Это лучший Новый год в моей жизни!
- В нашей, Аленький, жизни, - нежно поправил её Олег.

Оксана Орлова
: 08 Января 2007, 22:37:01
--------------------------------------------------------------------------------
Снежная любовь


Она шла по заснеженному тротуару, держа в руках праздничный торт, думая о чем- то, на губах застыла грустная улыбка. Уже 20.00, ее ждали, очень ждали, а она как всегда задержалась на работе. Даже сегодня 31 декабря работа, работа, работа. Это все что ее интересовало в жизни работа и Он. Он сейчас, конечно же, сидит у телевизора, периодически заглядывает в холодильник и посматривает на часы: «Ну вот, опять задержалась, так и Новый год не долго пропустить!» Из-за угла появилась машина, фары ослепили глаза и .вот неудача, девушка поскользнулась и упала на снежную перину тротуара, торт вырвался из рук хозяйки, удачно приземлился на лобовом стекле «Форда». Водитель притормозил, вышел из машины, недоуменно смотрел то на девушку, лежащую на снегу, то на стекло машины, по которому плавно съезжали красные розочки, точнее то, что от них осталось. Девушка попыталась встать, было слишком скользко, ушибленная нога ужасно ныла. «Сегодня, очевидно, не мой день», - подумала она.

- Вам помочь? - вежливо спросил молодой человек.
- Спасибо, вероятно, когда Вы тормозили, это на Вас сказалось, иначе бы предложили помощь, не дожидаясь, пока я примерзну к тротуару.
- Нет, надо же. Залепили в меня тортом, еще и язвите! - возмутился хозяин «Форда», празднично украшенного сливочными цветами.
- Ну, не в Вас, а в Вашу машину, если бы я намеренно целилась, то попыталась попасть хоть в одну фару, может тогда, у меня появился бы шанс дойти домой не хромая.

Молодой человек подошел к уже начинающей надоедать своим ворчанием девушке.
«Нужно ее поскорее доставить домой», - молча поставил на ноги.
От такой встряски с головы обладательницы милого «ворчливого» голоса упал капюшон, и он увидел ее красивое лицо, но его поразили ее глаза. В одно мгновение он просто утонул в этих черных, как ночь глазах, в этом омуте боли и печали, нежности и страсти. «Глаза это зеркало души - какой глупой казалась это фраза раньше, глаза это просто орган зрения, но сейчас я готов поверить в то, что знал ее всегда и знаю все о ней».

- Извините за машину, - девушка попыталась вырваться из сильных рук, - спасибо за помощь, дальше я сама.
- Я понял, спрашивать у Вас что-либо бесполезно, так что, Ваш адрес, и я мигом доставлю.
- Я сама доберусь, мы стоим как раз у моего дома. Ой! - сделав шаг, девушка повисла на руке спутника. Он подхватил ее на руки.
- Адрес, сударыня, иначе Новый год Вы проведете под открытым небом.
- Вот и Ваша квартира, гости заждались, наверное, - сказал молодой человек, опуская девушку на лестничную площадку, и нажал на дверной звонок. Дверь тут открылась.
- Мама, наконец-то, я уже собирался тебя идти встречать. А почему ты хромаешь? С тобой вс6е в порядке? - без остановки задавал вопросы очень похожий на девушку черноглазый мальчишка.
- Со мной все в порядке, возьми мое пальто, просто немного поскользнулась, а этот дядя помог мне дойти. Извините, я задержала, Вас, наверное, ждут. Не знаю даже, как Вас зовут...

- Феликс. А Вас?
- Татьяна. Спасибо, Феликс, и счастливого Вам Нового года. До свидания.
Дверь закрылась. «Неужели так бывает, простая случайность, а во мне как будто все перевернулось, не смогу ее забыть, не хочу ее забывать», - думал Феликс, медленно идя к машине.
Таня стояла на кухне и смотрела в окно. «Кто он? Почему так забилось сердце, а я ведь даже забыла, где оно находиться? Нет, это наивные глупости, просто празднично-лирическое настроение и вечное ожидание чуда в Новогоднюю ночь. Но мне уже 30 лет, у меня «взрослый» сын, пора перестать верить в сказки, чудес не бывает. Все, пора накрывать стол».

- Мам, а где торт? - голос сына прервал ее из невеселые мысли.
- Понимаешь, Толечка, торту сегодня повезло меньше, чем мне, его не удалось спасти. Но у нас на сладкое будет много-много шоколадных конфет.
- Хорошо, конфеты если их много спасают положение. Давай я помогу тебе накрыть стол, а ты поменьше ходи, садись, я тебе расскажу, какую классную горку мы с ребятами сегодня соорудили за домом.
В суете и разговорах прошли несколько часов. И вот все готово к встрече Нового года.

- Бедный Ипполит, мама, давай, что-нибудь другое смотреть.
- Хорошо, поищи, может «Аншлаг», - Таня старалась поудобнее разместиться на диване, нога все еще ныла.
Раздался звонок в дверь. Татьяна посмотрела на часы. «11.00, кто мог заблудиться в это время, когда все сидят за столом».
- Мам, может это Дед Мороз? - с надеждой в голосе спросил сын и побежал открывать дверь. Через минуту раздался восторженный возглас из коридора.
- Ух, ты, ну и собака!
- Собака? Осторожней! - Таня мигом вскочила с дивана, не обращая внимания на ногу, влетела в коридор и застыла от удивления. В дверях стоял Феликс с огромной плюшевой собакой, тортом и каким-то пакетом.

- Ну, как похож я на Деда Мороза? - весело спросил он.
- Похож, похож, - радостно крикнул Толик.
- Что Вы тут делаете? - поинтересовалась Татьяна.
- Встречаю Новый год или мне его встречать под Вашей дверью? - закрывая за собой дверь, ответил нежданный гость и вручил игрушку радостному мальчишке. - Торт к столу, компенсация за потерянный.
- Не стоило так беспокоится, мы смирились с этой потерей. Странно, но Вы совершенно не похожи на человека, которому негде и не с кем встречать Новый год. Хотя, конечно, мы не станем выгонять Вас на мороз, проходите, - неуверенно произнесла хозяйка.

- Спасибо, - вешая куртку и проходя в зал, сказал Феликс -просто я решил встретить Новый год там, где мне больше всего хотелось. Анатоль, как на счет тарелки и вилки?
- Я мигом.
- Знаете, с Вашей самоуверенностью не соскучишься, - наполняя тарелки салатами, прокомментировала Татьяна. Такого поворота событий она не ожидала.
- А что у вас в пакете?- полюбопытствовал Толик.
- Через пол часа пойдем запускать ракеты, будет настоящий салют, - ответил Феликс, доставая из пакета бутылку Шампанского. - Президент уже намекает с экрана, что пора встречать Новый год, подавайте бокалы.
- С Новым годом! Счастья и любви! А Вы, Таня, верите в любовь с первого взгляда? - внимательно смотря в глаза девушке, спросил Феликс.
- Может быть, но большие сомнения на счет счастья, - печально улыбнулась в ответ Татьяна.
- Тогда, за счастье без сомнения!
«Почему с ним так спокойно, что даже готова поверить в эти сказочные слова?» - подумала под звон бокалов Таня.
- Может уже пора делать салют? - с надеждой в голосе спросил у Феликса мальчик.
- Конечно, идем.
- Ура!
И через 5 минут Татьяна увидела, как веселая парочка суетилась во дворе, устанавливая и поджигая ракеты. Ракеты с воем взлетали и с неба сыпались разноцветные звезды. Когда мужчины явились домой, их уже ждал горячий чай.

- Мам, ты видела, это даже лучше салют, чем по телевизору показывают, - счастью, и радости Толика не было придела.
- Раздевайтесь, салютмэны, пойдемте пить чай с тортом.
В углу елка мигала фонариками, по телевизору шла новогодняя «Золушка», на диване мирно посапывал уставший мальчуган, улыбаясь во сне.

- Танюшка, я приглашаю тебя на танец.
Она протянула ему свои руки. «Я верю тебе», - читал Он в ее глазах.
«Не бойся, я с тобой», - отвечали его глаза. Большие сильные руки заключили в свои объятия хрупкую девушку, защищая ее от всех бед и ненастий этого мира. Поцелуй, это был самый нежный поцелуй, который длился вечность, вечность длинною в жизнь. Нужны ли слова, когда губы коснулись сердец, и сердце Снежной королевы оттаяло. Это была судьба. Фортуна улыбнулась в эту снежную сказочную ночь и подарила двум ищущим любовь друг друга.

Наверное, это было бы сказочно банально, сказать - они не разлучались ни на один день, и всегда были вместе. И счастье их было бесконечным. А в жизни, пока еще надеюсь, что, как и в сказке. Какая была бы скучная жизнь, если кругом были одни прагматики, и все шло по правилам жизни, не имея исключений. Тогда не стоило бы жить в этой «Матрице», где все запрограммировано. Мечтать, любить и быть счастливыми вот смысл жизни!

Татьяна Снег

Предлагаю и вам всем писать сюда найденные интересные рассказы

[Sterh]

М-дя...
хорошие конечно, но смахивают на те, что печатают для 30-40-летних дамочек в женских журналах =/

Не бывает все так смазливо-слащаво красиво.
Не верю я в это. Люди ждут чего-то от Нового Года, но чудеса не происходит за пять минут до 00:00.
Сорри, за критику. Но это ИМХО.

[Зеленоглазая]

Какого цвета твоя любовь?


- Какого цвета твоя любовь ко мне?
- Что?
- Я спрашиваю, какого цвета твоя любовь ко мне?
- Я не понял вопрос.
- Ну, хорошо. Тогда спроси у меня какого цвета моя любовь к тебе.

Он потянулся, зевнул и на выдохе еле разборчиво спросил:
- Ну, и какого же?..
- Зелёного!
Он перестал зевать и пристально посмотрел на меня.
- Зелёного, - повторила я.
- А почему не красного? - спросил он с улыбкой.
- Потому что красный - это пожар, это огонь, пламя - назови, как хочешь.
- Но ведь именно красный и ассоциируется у всех с любовью!
- Не у всех, а только у тех, кто "горит"!
- А ты, значит, не "горишь"?
- Нет.
- Спасибо. Приятно в начале дня узнать, что она, видите ли, тобой не горит.

- А разве это плохо? Во мне горит костёр. Сначала он горит очень сильно, потому что ты сделал всё правильно, как по писаному. Ты до меня уже не раз "разводил костры" и поэтому ты знаешь технологию. Сначала ты нашёл удобное для этого место, потом собрал поблизости сухих веток - избитых комплиментов и знаков внимания, правильно их выстроил. Этого вполне достаточно, чтобы разжечь огонь. Затем ты подбрасываешь туда дрова потолще, потом бросаешь полено. Пока ты собирал "дрова", которые будут гореть в моём "костре", ты устал. Костёр горит ярко, тебе тепло и ты доволен. Но вот он начинает затухать. Поблизости ничего нет, что можно было бы подбросить, а бежать куда-то уже нет сил. Можно продлить удовольствие - снять с себя одежду и принести её в жертву языкатому чудовищу, но пройдёт немного времени и она тоже перегорит - но теперь ты не сможешь даже никуда уйти, ты связан по рукам и ногам. А костёр всё равно потух.
Вот и получается, что такая любовь из красного цвета очень быстро превращается в серый - как костёр в дым. А серый цвет - он же никакой для любви.

- Так, так, так, - сказал он. Затем повернулся набок, подпёр голову ладонью, а локтём вгрузнул в подушку. Сонливость его прошла, он улыбнулся:
- Интересно, а жёлтый?
- О жёлтом вообще не хочу говорить - какой-то предательский цвет. Привлекает внимание, ты на него смотришь-смотришь, а потом всё вокруг кажется жёлтым! Да и вообще, глаза от него болят.
- Ну, хорошо, это понятно. Черный тоже понятно - это не цвет любви.
- Нет, подожди. Любовь бывает всех цветов! Любовь сама по себе - радуга! Каждый раз поворачивается к человеку новым оттенком.
- Ну, не чёрным же! - вступил он со мной в спор.
- А почему нет?! Разве не бывает такого, что любовь делает человека злее, замкнутее, он становится агрессивным. И это мы говорим не о неразделённой любви - только о взаимной! Речь идёт о том, как люди влияют друг на друга, это как смешивание красок. Ты - белая краска, я - чёрная, какая из них "сильнее"?
- Чёрная, конечно!

- Почему это "конечно"?! Сильнее та, которой больше. Но даже если их смешать в равной пропорции, то "чистого" цвета уже всё равно не будет - чисто-чёрного или чисто-белого, вот так и люди. Кто-то один "заливает" другого своим цветом, потому что его у него в избытке, а тот либо принимает не сопротивляясь, навязываемый оттенок, забывая при этом о своём, либо вступает в борьбу за "сочетание" цветов. Но чем бы не закончилась эта борьба - "чистого" цвета не останется ни у первого, ни у второго! Краски уже смешаны. Он смотрел на меня очень внимательно.

- Фиолетовый, - словно вынося приговор, сказал он.
- Фиолетовый, - поморщилась я, - нет. Моя любовь к тебе не может быть фиолетовой, во-первых, я не люблю этот цвет, а во-вторых, нет, на этом и остановимся.
- Голубой, синий, - не унимался он.
- Ничего не могу с собой поделать, голубой для меня - это небо! Небо - это птицы, птицы - крылья, крылья - мечта! Ну, а мечта - это молодость. Значит, голубой цвет более присущ молодой любви, любви в раннем возрасте, когда ты прибываешь в эйфории, превозносишь партнёра, идеализируешь что ли. Синий для меня - это цвет всепрощения. Ну, вот не знаю, если ты всё прощаешь человеку - это синий.
- Зелёный, - мягко сказал он.
- Зелёный, - повторила я и глубоко вздохнула.

В комнате повисла тишина. Он не сводил с меня глаз. Я почувствовала как ему не терпится поторопить меня, но сказать сейчас одно ненужное нервозное слово - значит переломать все кисти тогда, когда картина ещё не закончена. Понимала это я, знал это и он, терпеливо выжидая моих пояснений, но я не торопилась.

- Каждое утро мы просыпаемся в одной постели, - наконец начала я, - я вижу в окне утренний свет и вижу тебя. Начало нового дня. Зарождение чего-то нового - это зелёный цвет. Каждое утро начинается по-разному: то меня будят золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь плотные шторы, то я просыпаюсь от шуршания серого дождя. Зимой я вижу в окне белый снег, летом - зелёные листья. За окном картина меняется, а в нашей спальне - нет, каждое моё утро начинается с тебя. Значит, новый день - это Ты. Это зелёный.

Я кормлю тебя завтраком и неизменно ставлю перед тобой чашку зелёного чая. Я знаю, какой именно зелёный чай ты пьёшь, и каждый раз, встречаясь с такой пачкой на полке в магазине, я всегда забираю одних с собой, даже если дома таких уже две. Зачем? Потому что не хочу оставлять твой чай, а значит Тебя, кому-то другому. И это зелёный.

Я знаю - ты не любишь моё зелёное платье, тебе кажется, что оно "слишком короткое". Именно поэтому мне хочется надевать его чаще, но не для того, чтобы подразнить тебя, а для того, чтобы не расставаться с тобой целый день, пусть даже мысленно. Это тоже - зелёный.

Бывает, мы не понимаем друг друга, и даже ссоримся. Зная мою вспыльчивость, ты первым делаешь шаг навстречу. В этой ситуации, ты всегда придерживаешься синего цвета - ты меня прощаешь, в то время как меня "захлёстывает" едкий жёлтый. Но ты подходишь со спины, обнимаешь, утыкаешься лицом в мою шею, и краски смешиваются. А знаешь, что будет, если смешать две акварельные краски: синюю и жёлтую?

Впервые я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он был очень внимателен. В ответ на мой вопрос он едва заметно качнул головой.

- Получится зелёный цвет, - ответила я, не сводя с него глаз. Мы смотрели друг на друга, но я сдалась первой и отвела взгляд. Он продолжал смотреть на меня. Я глянула в окно - уже совсем рассвело.

Я улыбнулась, и вновь повернулась к нему.

- Какого цвета твоя любовь ко мне? - продолжая улыбаться, я скользнула взглядом по его плечам, губам и остановилась вновь на глазах. В одно мгновение он оказался надо мной и, опустившись на руках, поцеловал

А вот этот как вам?

[Sterh]

ммммм...
зеленый - хороший цвет. да.
сегодня меня попросили красивый, очень стильный бело-серовато-оранжевый сайт перекрасить в зеленый, болотно-зеленый. я рвал и метал по всему офису =/
...
только уточните пожалуйста оттенок. #00ff00 ?..

з.ы. а давайте сменим тему, а то что-то лямурная тема поднадоела 

[tuft]

Юрий Погуляй

МЫ - ЗЛО (КОЛОННА)

         
         
          Мы - Зло. Мы - страх детей и ужас женщин. Мы - кошмары мужчин. В наших глазах нет ничего, кроме вселенской Тьмы. Там нет даже жажды крови, лишь безмолвная пустота Мрака. Нам чужда жалость. Мы - Зло.
          С нашими именами связаны сгоревшие города и тысячи убитых. С нашими знаменами, рядом, словно их рабыня, следует Смерть. Мы уже не помним, что такое смех. Любой... Даже издевательский. На наших сапогах налипшая грязь, в которую мы кровью врагов превратили дорожную пыль. Мы - Зло.
          Наши клинки уже по привычке забирают чужие жизни. Наши доспехи сотни раз встречали вражескую сталь, но они по-прежнему верно служат нам. На наших щитах кровавое око. Око боли. Сквозь прорези в помятых шлемах нам виден этот мир в наилучшем ракурсе. В ракурсе боя. Мы - Зло.
          У нас нет жизни - есть лишь существование... И есть дороги. Дороги, по которым мы маршируем одной литой колонной. Стальной змеей, разрушающей все на своем пути. Острием меча в пока еще живой плоти мира. Мы - Зло.
          Мы непобедимы. Каждое сражение неминуемо заканчивается нашей победой. Она не приносит радости и утешения. Она не приносит ничего... Мы - Зло.
          Мы шагаем по дорогам мимо скорчившихся в агонии лесов, мимо дымящихся пожарищ, мимо заполненных трупным ядом рек. Мы кара этого мира. Мы его награда. То, что он заслужил... Мы его дети, рабы дорог. Мы не знаем, куда придем завтра, и мы не помним, откуда ушли. У нас нет дома... Мы - Зло.
          На привалах мы собираемся у костров и долго смотрим на огонь, не обращая внимания на сидящих рядом. Мы даже не знаем, как зовут тех, кто прикрывает нас во время боя. Так же, как не знаем имен бойцов, кому сами защищаем спину. Нам это безразлично. Мы - Зло.
          Лишь по ночам, просыпаясь в холодном поту, мы оглядываемся и замечаем друг друга. Лишь когда Тьма царит над миром, мы понимаем, что души наши все еще живы. Лишь тогда мы осознаем, ЧТО мы делаем, лишь тогда пытаемся понять ЗАЧЕМ. Нас гнетет мысль, что мы - Зло.
          Но наутро мы, отбрасывая все мысли, вновь колонной двигаемся в путь. У нас нет выбора. У нас его и не было. Но каждый боец ждет, когда найдется сила, способная остановить нас. Когда найдется Добро. И если на встречу выходит вражеская колонна, мы молча, без клича, но с надеждой идем в бой. Так же, как и они... И побеждаем... Мы - Зло.
          Иногда нам кажется, что Добра, как такового, нет. Иногда нам кажется, будто те колонны, что встречаются нам на дорогах, ничем не отличаются от нашей. Просто им больше везет. Иногда нас посещают мысли, от которых хочется выть. Мысли о том, что неужели мы и есть Добро?
          Наш путь долог, как вечность, и для каждого начался по-своему, пока не вывел на дорогу, где шла колонна. С тех пор путь колонны - его путь. И сойти с него значит - умереть. Хотя неизвестно, что хуже... Мы - Зло. Мы - единое целое. Мы звенья одной гигантской цепи и никому не под силу разорвать ее. Даже нам самим.
          Порой нам хочется, чтобы колонна оказалась нашим ночным кошмаром. Порой нам хочется услышать в свой адрес что-то ласковое... Хорошее... Отголоски прошлого... Эхо пустых желаний. Ибо мы - Зло. Мы стали им каждый по своей причине, но одно у нас общее. То, что и привело нас в колонну. Неудовлетворенная жажда Добра в мире Безразличия. Неспособность дать его окружающим и желание непременно получить самим. Глупость? Поэтому мы - Зло.
          Поэтому наши клинки пьют кровь врагов. В каждом враге мы видим себя. Мы мстим... Мы мстим за себя и себе. Мы колонна... Мы зло... Наш путь долог, как вечность. Но мы ждем его окончания. Каждый из нас помнит ту небольшую деревушку. Помнит стоящих на дороге улыбающихся женщин и детей, помнит румяный хлеб в руках встречающих. Каждый помнит, как колонна, не сбавляя ход, шла прямо на них. Каждый помнит, как первые ряды неожиданно развернулись, и река стали и смерти обогнула стоящих людей, никого даже не задев. Каждый из нас надеется, что когда-нибудь такая история повторится... Но пока мы идем. И наш путь еще не закончен.

[LazarusLong]

tuft
Вах... опередил меня. Мне этот рассказ тоже очень нравится.

[Зеленоглазая]

Стерх, я влюблена. Не могу не писать про любовь и не могу писать не о любви)

Итак, Хулио Кортасар

Ну что же, положим, ты уходила, пообещав напоследок броситься в Сену или что-то в этом же роде, обычные глупости, которые только и могут произноситься глубокой ночью, на скомканной простыне, ватным языком, а я их едва слышу, несмотря на твои попытки лёгкими прикосновениями привлечь моё внимание, так как давно уже глух к подобным твоим словам, скользящим по ту сторону моих закрытых глаз, по ту сторону сна, увлекающего меня куда-то вниз. А впрочем, это и к лучшему, что мне за дело, ушла ли ты, утонула ли ты, или всё ещё идёшь по набережной, глядя в воду, а кроме того, всё не так, ведь ещё здесь и прерывисто дышишь во сне, и ты не уходила, уйдя среди ночи, когда сон меня ещё не сморил, ибо мне помнится, что ты собиралась уходить  в Сену или что тебе было страшно, однако ты передумала, и вот уже ты совсем рядом, и ты слегка колеблешься во сне, как если бы тебе приснилось, что ты всё же ушла и наконец оказалась на набережной и бросилась в воду. И так из раза в раз, чтобы потом заснуть с опухшими от глупых слёз глазами и спать до одиннадцати, часа, когда разносят утренние газеты с сообщениями о тех, кто действительно утопился.
До чего же ты смешна. Твоя патетическая решительность, такие театральные жесты, как потребность, уходя, хлопнуть дверью, заставляют задаться вопросом, неужели ты и впрямь веришь в свои угрозы, в свой дешёвый шантаж, набившие оскомину полные драматизма сцены, замешанные на слезах, реестр эпитетов и упрёков. Ты достойна другого мужчины, который не оставит твои слов без ответа, с которым вы мало-помалу вырастете в идеальную пару, в потихоньку смердящих мужчину и женщину, разлагающихся, глядя друг другу в глаза, чтобы удостовериться в ничтожной отсрочке, и снова жить, и снова ринуться в утверждение истинности невозделанного клочка земли и дна кастрюли. Итак, предпочитаю молчать, закуриваю сигарету и слушаю тебя, слушаю твои жалобы (согласен, однако чем же я могу помочь) или же, что куда предпочтительней, засыпаю, убаюкиваемый твоими привычными проклятиями, прикрыв глаза и совместив на мгновение первые приливы сна и с забавными взмахами твои рук в ночной рубашке при свете люстры, которую нам подарили в день нашей свадьбы, и наконец, по-видимому, засыпаю, взяв с собой (признаюсь тебе в этом почти с любовью) всё мало-мальски пригодное из твоих жестов и упрёков, клокочущий звук, искажающий губы, посиневшие от негодования. Мои сны от этого станут богаче, в них, поверь мне, топиться никто не станет. Будь это так, что тебя держит в этой постели, которую ты готова сменить на другую, широкую и струящуюся. Ты спишь и во сне слегка шевелишь ногой, придавая простыне всё новые и новые очертания, похоже ты чем-то раздражена или, скорее, огорчена, и твои губы, напитанные презрением, усталостью и горечью, едва ли не препятствуют дыханию, порывистому, как ветерок, и не будь я ожесточён из-за вечных твоих пустых угроз, я, как прежде, считал бы тебя прекрасной, как если бы во сне ты снова стала бы почти желанной, возвращая нас к утраченной близости и прежним чувствам, столь далёких от этого тревожного утра, зашелестевшего шинами и заголосившего холопствующими петушиными криками. Стоит ли снова и снова задаваться вопросом, действительно ли ты ушла и ты ли это хлопнула дверью в тот самый миг, когда я погружался в беспамятство, поэтому-то, наверное, я и хочу касаться тебя, пусть даже и сомневаясь в том, что ты здесь, что ты так никуда и не вышла, это всего лишь ветер захлопнул дверь, мне померещилось, что ты ушла, а ты тем временем, не догадываясь, что я сплю, запугивала меня угрозами. И всё же я к тебе прикасаюсь лишь потому, что так приятно в зеленоватом предрассветном полумраке дотронуться до вздрогнувшего и отпрянувшего плеча. Мои пальцы повторяют безупречную линию шеи, меня ласкает твоё ночное, приторно-сладкое дыхание, и вот уже неосознанно привлекаю к себе твоё едва прикрытое простынёй тело, и, хотя, глухо протестуя, ты изгибаешься, пытаясь высвободиться, мы оба прекрасно знаем эту игру, чтобы  в неё не верить, так уж заведено, чтобы ты отворачивалась, что-то отрывисто бормотала, отбиваясь всем своим дремотным и покорённым телом, всё равно в эти мгновения мы нерасторжимы, раз чёрная и белая нити свирепо сплетаются, как пауки в кувшине. Простыня всхлипывает белыми складками, прорезывает воздух и растворяется во мраке, и тогда рассвет обволакивает нас, уже нагих, единым вязким колеблемым светом, хотя ты всё ещё сопротивляешься, вскидываешь руки, сжимаешься, и вдруг - бешеные всплески бёдер, и снова защёлкнуты адовы клещи, готовые отторгнуть меня от меня самого. Мне приятно владеть тобой (как и прежде, неспешно, с ритуальной изысканностью), бережно гнуть твои камышовые руки, приноравливаясь к блаженству трепещущего тела, распахнутых глаз, пока наконец ты не затихаешь в плавных муаровых ритмах, пузырьками со дна ко мне поднимаясь, я с нежностью запускаю пальцы в твои рассыпавшиеся по подушке волосы, с удивлением вижу, как в зелёном полумраке к тебе стремится моя рука, и я уже знаю, что тебя только что извлекли из воды, конечно же, слишком поздно, и ты теперь лежишь на каменной набережной, в обрамленье туфель и криков, лежишь лицом кверху, нагая, и влажны твои волосы, и распахнуты твои глаза.

[Sterh]

Стерх, я влюблена. Не могу не писать про любовь и не могу писать не о любви)

Тогда тебе должно понравится
Первоисточник

Я умер почти 9 лет назад. Но я пишу вам не для того, чтобы рассказать как мне тут живется. Я пишу, чтоб рассказать вам свою историю. Историю моей большой любви. И еще хочу сказать, что любовь не умирает. Даже на том свете. Даже если её пытаются убить, даже если этого захотите вы. Любовь не умирает. Никогда. Мы познакомились 31 декабря. Я собирался встречать Новый год со своей третьей женой у своих старых друзей. Моя жизнь до её появления была настолько никчемной и ненужной, что очень часто я спрашивал себя : <Для чего я живу?> Работа? Да, мне нравилось чем я занимался. Семья? Я очень хотел иметь детей, но у меня их не было. Теперь я понимаю, что смысл моей жизни был - в ожидании этой встречи.
Я не хочу описывать её. Вернее, я просто не смогу описать её, чтоб вы действительно поняли, какая она. Потому, что каждая буква, каждая строчка моего письма пропитана любовью к ней и за каждую ресничку, упавшую с её печальных глаз, за каждую слезинку я готов был отдать все. Итак, это было 31 декабря. Я сразу понял, что пропал. Если бы она пришла одна, я бы не постеснялся своей третьей супруги и подошел бы к ней в первую минуту нашей встречи. Но она была не одна. Рядом с ней был мой лучший друг. Знакомы они были всего пару недель, но из его уст я слышал о ней очень много интересного. И вот, теперь, я увидел её. Когда пробили куранты, и были произнесены тосты я подошел к окну. От моего дыхания окно запотело и я написал: <ЛЮБЛЮ>. Отошел подальше и надпись на глазах исчезла. Потом было опять застолье, тосты. К окну я вернулся через час. Я подышал на него и увидел надпись <ТВОЯ>. У меня подкосились ноги, на несколько секунд остановилось дыхание... Любовь приходит только раз. И это человек понимает сразу. Все, что было в моей жизни до это дня - была мишура, сон, бред.
Очень много слов есть этому явлению. Но жизнь моя началась именно в тот новогодний вечер, потому что я понял, я увидел в её глазах, что этот день - тоже первый день в её жизни. Второго января мы переехали в гостиницу, и планировали купить свой маленький уголок. У нас вошло в привычку писать друг другу на окнах записки. Я писал ей <Ты - мой сон>. Она отвечала <Только не просыпайся!> Самые сокровенные желания мы оставляли на окнах в гостинице, в машине, у друзей дома. Мы были вместе ровно два месяца. Потом меня не стало.
Сейчас я прихожу к ней только когда она спит. Я сажусь к ней на кровать, я вдыхаю её запах. Я не могу плакать. Я не умею. Но я чувствую боль. Не физическую, а душевную. Все эти восемь лет она встречает Новый год одна. Она садится у окна, наливает в бокал шампанского и плачет. Еще я знаю, что она продолжает писать мне записки на окнах. Каждый день. Но я не могу их прочитать, потому что от моего дыхания окно не запотеет.
Прошлый новый год был необычным. Не хочу рассказывать вам секреты потусторонней жизни, но я заслужил одно желание. Я мечтал прочитать её последнюю надпись на стекле. И когда она заснула, я долго сидел у её кровати, я гладил её волосы, я целовал её руки... А потом подошел к окну. Я знал, что у меня получится, я знал, что смогу увидеть её послание - и я увидел. Она оставила для меня одно слово <ОТПУСТИ>
Этот Новый год будет последний, который она проведет в одиночестве. Я получил разрешение на свое последнее желание, в обмен на то, что я больше никогда не смогу к ней прийти и больше никогда её не увижу. В этот новогодний вечер, когда часы пробьют полночь, когда вокруг все будут веселиться и поздравлять друг друга, когда вся вселенная замрет в ожидании первого дыхания, первой секунды нового года, она нальет себе в бокал шампанского, пойдет к окну и увидит надпись <ОТПУСКАЮ>.

[Зеленоглазая]

Канешна, понравилась...Спасибки((
Хотела выложить ещё рассказик (не про любовь) , а у меня "превышена максимальная длина сообщения"((

[Sterh]

Разбивай на несколько сообщений и вперед

[Зеленоглазая]

ASTRA MELENA


БЕСКОНЕЧНАЯ НИТЬ


.Я лечу. Люди на Земле называют это состояние полётом, хотя это неверно, как все имена, которые они дают вещам и явлениям. Я скорее парю на месте, а Земля проплывает подо мною. Вокруг - облака, они могли бы течь сквозь меня, неся c собой дуновение влажной прохлады, лёгкое солёное дыхание моря, где они были рождены, но они меня чувствуют. Они знают, что я - среди них, и поэтому стараются почтительно меня обогнуть. Всё вокруг чувствует меня - камни, растения, животные, облака и новорождённые дети - всё вокруг видит меня и знает Кто я.
    Внизу - луг. По нему идёт мальчик. Ему 7 лет, 3 месяца, 24 дня, 5 часов, 43 минуты, две секунды и определённое количество миллисекунд. Люди странные существа. Из всего, что живёт на Земле, только они забывают меня. Когда солнце завершает пять зодиакальных кругов над их головой, они теряют связь со мной: не чувствуют меня, не помнят обо мне, не видят и не хотят видеть. Ниточка, которая тянется от них ко мне, истончается и пропадает. Именно тогда они начинают меня бояться. Вернее, они только думают, что я - причина их страха, на самом же деле ужас в них вселяет Жизнь. Когда они теряют связь со мной, они повисают на непрочной, с самого начала проеденной молью Неизбежности верёвке из грубой пряжи: Нити Жизни. И они знают, они понимают, что когда-нибудь эта нить оборвётся - и тогда у них не останется даже этой шаткой опоры, они упадут, захлебнутся мной, погрязнут в моих недрах. Они боятся этого и начинают биться, барахтаться, протестовать, не понимая, что, раскачиваясь на гнилой нитке, они лишь ускоряют её обрыв. А ведь если бы они помнили обо мне, они могли бы медленно и плавно втянуться назад, влекомые Моей серебристой, тонкой, но прочной, как космическая струна, нитью. Почему люди никогда не выбирают разумных путей?
    Мальчик на лугу продолжает идти - не потому, что луг очень длинный или мальчик слишком медлительный - просто пока я думала, прошла всего лишь одна миллисекунда. Я могла бы думать гораздо быстрее, но тогда мир кажется совсем неподвижным - даже атомы не двигаются, - а мне это не нравится. Я парю среди облаков и кричу: ОБЕРНИСЬ!!! Этому мальчику 7 лет, 3 месяца, 24 дня, 5 часов, 43 минуты, две секунды и определённое количество миллисекунд, но он оборачивается! Он смотрит в мою сторону и слегка щурится (близорукость иногда бывает признаком избранности - ведь не различая во всех деталях этот мир, близорукие люди тоньше чувствуют другие миры), пытаясь понять, кто же его звал. Конечно же, он меня не видит - в нём ещё слишком много жизни, чтобы он мог меня увидеть - но он меня ЧУВСТВУЕТ, мой голос не умер в нём, как умирает в других.
    Да, люди забывают меня, но НЕ ВСЕ. У некоторых, чья душа нанизана, как замёрзшая слеза, на мою серебристую нить, остаётся. даже не память, но ЭХО ПАМЯТИ. Этих людей очень легко узнать: как я уже говорила, они чувствуют мир вокруг острее других. Все шесть миллиардов строптивых и забывчивых овец, гордо именующих себя людьми, стоят таких исключений из правил. Я нахожу таких людей и пробуждаю их от забвения, я заставляю их вспомнить меня ДО КОНЦА. Постепенно - намёками, отголосками, неясными предчувствиями и самими событиями их жизни - я вхожу в их мысли и ощущения, а когда они начинают думать обо мне и чувствовать моё присутствие острее - они начинают меня видеть: сначала в иллюзорных обличиях, а затем - в моём истинном облике. Мои мысли начинают течь сквозь их сознание.
    Да, это час моего триумфа! И судьба этого мальчика - вспомнить меня до конца. Финал ещё очень далёк (по людским меркам), но первый камешек уже брошен: я позвала его и он обернулся. До сих пор, он в глазах окружающих был точно таким же, как и сотни других детей - может, даже чуть хуже других - но теперь всё изменится. Если чайку выращивать так, чтобы она не слышала звука волн, она будет лишь уродливой в своём несовершенстве сухопутной птицей, но стоит ей хоть раз вкусить шум моря - и она обращается настоящей Чайкой, а в её душе навсегда поселяется тоска по бескрайним солёным просторам, которую ничем нельзя унять. Так и в его душе поселится непонятное стремление, вечный вопрос, ответ на который постоянно ускользает, как линия горизонта, за которой можно идти, но к которой нельзя приблизиться. И эта линия горизонта приведёт его ко мне.
   
    .Мне шесть (зачеркнуто) семь лет.
    Наверное, это довольно глупо - начать вести дневник, когда тебе двадцать семь лет и при этом начинать его с событий двадцатилетней давности. Я даже толком не помню, сколько лет мне тогда было. Но, впрочем, это совершенно неважно: мой дневник - не хронология и даже не перечень событий, а летопись ОЩУЩЕНИЙ. Ощущениям не нужны даты.
    Итак, это началось, когда мне было шесть или семь лет. Многое стирается из памяти, даже цвет собственных глаз в ту пору я вспомню едва ли, но это летнее утро прочно отпечаталось на внутренней сетчатке моей памяти. Наверное, птицы точно так же вспоминают день, когда они впервые превращают своё падение в полёт. Я был на лугу, ярко светило солнце и по зелени травы перебегали тени облаков. Внезапно налетел сильный порыв ветра (или мне только показалось, что был ветер?) и. я не знаю. В этом ветре не было слов, даже намёка на слово - и всё же в нём был ЗОВ, странный призыв, на который нельзя было не откликнуться. Я обернулся. и ничего не увидел! В принципе, в этом не было ничего необычного - у меня зрение минус пять и я вообще мало что вижу, пока не поднесу к самому лицу, но всё же мне не хотелось смириться с тем, что зов этот мне только померещился: я стоял и щурился, глядя на небо.
    Я никогда так долго не смотрел на него, и в этот момент небо заворожило меня. В просветах между облаками, близкими и обычными, сияла голубая дымка - именно дымка, потому что именно в этот миг мне показалось, что небо слегка просвечивает. За туманами озоново-кислородных бирюзовых испарений виднелось - легко и неуловимо - что-то ещё. Передо мною лежала огромная, непостижимая ТАЙНА, она заглядывала в мой привычный мир, как заботливая хозяйка заглядывает в клетку с хомячками. Я смотрел ей прямо в глаза и чувствовал, что не только из неба, нет - из каждой травинки на меня смотрят глаза и глазки, в зрачках которых живёт она - эта Тайна, и что сам я - точно такой же глаз, и что я смотрю сам на себя - перевёрнутую картинку на сетчатке Вселенной.
    Конечно, это только приблизительное описание того, что свалилось на меня в то утро. Даже сейчас, говоря словами, которых я тогда не знал, я куда дальше от правды, чем тогда, когда моё состояние не выражалось языком графических символов. Если сказать короче, то я стал по-другому смотреть на мир: вместо прежней, расплывчатой и статичной декорации передо мною предстало огромное живое существо, которое дышало, радовалось и печалилось, жило, умирало и возрождалось опять. И я был частью этого мира.
    Да, я приобщился к этому миру - но он не стал от этого понятнее, скорее наоборот: для меня он был настолько внутренне сложен, что просто дух захватывало от восхищения - и отчаяния, отчаяния собственного невежества, от которого мне не суждено будет излечиться до самого последнего дня. И, что самое главное: став со всем окружающим единым целым, я перестал до конца понимать и СЕБЯ тоже. Это была, конечно же, не полная слепота - скорее это было похоже на то, как я обычно видел людей, стоявших далеко от меня: силуэт, краски, даже можно узнать, кто это - но детали предательски ускользают. Это ощущение сохранялось ещё очень долго (отчасти, оно со мной и теперь), и возымело достаточно странный эффект - для меня в этом мире не осталось прописных истин. Не было такого утверждения, в котором я бы не усомнился - не для того чтобы просто усомниться, а для того чтобы действительно ПОНЯТЬ, почувствовать умом и сердцем, что это действительно так - или НЕ так. Родители мои, конечно же, были совсем не в восторге от произошедшей со мной метаморфозы.
    Помню один примечательный случай: мама готовила к обеду курицу, а так как нужна была только половина, вторую половину она засунула обратно в морозильник.
    'Мам, а почему ты кладёшь её в морозильник?' - спросил я.
    'Чтобы мясо не испортилось, его нельзя оставлять в тепле' - ответила мне она.
    'Но когда курицы гуляют по двору, они ведь не портятся - тогда почему они должны портиться сейчас?' - возразил я.
    'Тогда курицы были живыми, а живые не портятся - как мы, например' - мать уже начала терять терпение - 'А теперь их нужно держать в морозильнике'.
    'А, я понимаю - это как морг, где держат покойников, чтобы они не сгнили раньше времени' - охотно поддержал мысль я. - 'Значит морозильник - это такой морг для куриных трупов'.
    'Как ты можешь говорить такое?' - всплеснула она руками. - 'Одно дело - смерть человека - это горе, трагедия, а подготовка к похоронам - скорбная и торжественная традиция, а другое дело - курицы. Как тебе ни стыдно их сравнивать?! Это же просто еда!'
    'То есть', - продолжал я, нимало не смутившись маминым возмущением - 'Если бы прилетели инопланетяне, для которых люди - еда, то наши морги были бы для них как морозильники?'
    Она даже не нашлась, что ответить. Вместо этого мне строго-настрого было запрещено смотреть ужастики с инопланетянами. Больно надо, я их и не смотрел никогда. Курицу в тот день я, разумеется, не ел: сама идея поглощения обжаренного куска мёртвой и, пусть и очень медленно, но всё же разлагающейся плоти показалась мне чудовищной. Родители сначала били тревогу, но потом один знакомый врач сказал им, что эта 'блажь' скоро пройдёт - и перед ними вновь будет нормальный ребёнок, уписывающий котлеты за обе щёки. Папа и мама в это поверили и оставили меня в покое. Мяса я не ем до сих пор.
    А ещё я не люблю срезанных цветов. По-соседству с моим домом есть теплица, и я часто вижу девушек, работающих там и выносящих целые охапки свежесрезанных растений. Молодые, в самом расцвете сил девушки - и молодые, в самом расцвете сил цветы. Интересно, что бы они сказали, если бы какой-нибудь маньяк начал убивать их - просто потому, что в этом возрасте они самые красивые - а потом вымачивал в физрастворе или бальзамировал (чтобы лучше сохранялись) и выставлял в витринах, как элемент оформления? Они мыли руки от прозрачного цветочного сока - а мне казалось, что они у них в крови.
    Люди обычно возмущаются, когда я их сравниваю с животными, растениями, камнями: мол, как можно? Человека-де нельзя равнять с окружающим миром - он же венец творения, уникальный и неповторимый! Чушь, фантастическая собачья чушь! Человек всего лишь выиграл сражение с природой - хитростью, силой, обманными и коварными методами - и решил, что победителей не судят, а значит - он волен делать что пожелает. Человек - подлый захватчик и оккупант, вирус, способный лишь неконтролируемо размножаться и переделывать всё вокруг под себя. Природа выживет без нас - не вопрос (живут же хозяева без вирусов), а вот мы без неё? Что будет делать на выжженной земле, засыпанной радиоактивным пеплом, жалкий капсид, набитый ДНК?
    Да, природа в каком-то смысле стала для меня ближе человека. И это сулило мне новые проблемы - в том самом году я впервые пошёл в школу.

[Зеленоглазая]

(Продолжение)

.Жребий брошен. Он ступил на дорогу памяти и пошёл по ней, не оборачиваясь. Я не ошиблась в своём выборе (впрочем, я никогда не ошибаюсь).
    Он открыл для себя моё первое имя - Природа. С этого когда-то начинали древние, называя меня Геей-Кибелой, матерью-землёй, всерождающей, всеуносящей, всегубящей. Мне нравилось это имя - пусть оно было далеко от истины и привязано миру материи - потому что в нём очень точно была подмечена моя сущность. Я - начало, неотделимое от конца, справедливость, лишённая милосердия. Я - НЕОТВРАТИМОСТЬ, - и меня почитали такой. Древние знали, что только во мне сокрыты подлинные чувства, что только с памятью обо мне человек по-настоящему свободен - и они поклонялись мне в обличье Природы, чтобы стать свободными. Но они поклонялись иллюзии, а иллюзия не вольна разорвать оковы страха. Моего истинного обличья они боялись и выдумали очередной нелепый и скучный мираж, объяснявший меня. В этот мираж они погружены и поныне - его пещеры и поля, населённые тяжеловесными плодами их воображения, лежат во мне как грубый необработанный камень. Они остановились на обманном мираже - он же пойдёт дальше, и пусть его следующий шаг - тоже иллюзия, эта иллюзия делает его ближе ко мне.
    Ему предстоит пойти в школу. Жаль, что он на год старше одноклассников: пока я не разбудила его, способности в нём тоже спали, так что читать, писать и считать он никак толком не мог научиться. Жаль, потому что год в его возрасте - серьёзная дистанция, а значит - отношение к нему в школе будет слегка отстранённое, может быть даже испуганно-почтительное. Мой самый главный урок - урок непонимания и предательства, крушения идеалов - придётся оставить на потом: невозможно разочароваться в тех, кто находится совершенно в другой плоскости, невозможно возненавидеть тех, кто заведомо тебе не ровня. А он должен разочароваться - чтобы порвать с обычной реальностью, и должен уметь ненавидеть. Меня невозможно понять разумом, можно только прочувствовать, а значит - он должен научиться СИЛЬНЫМ чувствам. На заре человеческой жизни самые сильные чувства - это не любовь и не радость, нет!! Это всего две вещи - ненависть и чувство утраты. Я не стану испытывать его вторым - даже Я не знаю, как он отнесётся к этому, да и мне в какой-то мере жалко его - поэтому пусть его путь ко мне лежит через ненависть. Но это потом, а сейчас - вторая иллюзия.
   
    .7 с половиной лет.
    Проникнувшись не то чтобы раздражением, но непониманием ко всему человечеству, от школы я не ждал ничего хорошего. Я знал, что в человеческом обществе живёт жестокий закон: если ты выделяешься, а тем более, если ты менее агрессивен, чем другие - тебя стремятся затоптать, унизить, 'съесть'. Этот закон привыкли называть 'звериным' - ещё одно преувеличение и стремление обелить себя: ни одно животное так вдохновенно не расправляется со своими сородичами, как это делает человек. И ни одно животное не учится самой настоящей, неигровой жестокости, находясь в столь незрелом возрасте. Закон школы был для меня законом ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ, вот почему я сразу же попросил родителей купить мне очки с небьющимися стёклами и приготовился выдержать осаду. Впрочем, мои опасения оказались во многом напрасными: всё-таки я был на год старше сверстников (чтение и письмо да того памятного ЗОВА мне не давались, так что за год да этого в школу меня не отправили). Одноклассники меня не то чтобы боялись (хотя возможно, что и так), но предпочитали обойти стороной: под моим взглядом им становилось настолько неуютно, что они не решались сделать мне что-то плохое, даже собравшись вместе и напав из-за спины. Старшеклассники вначале просто не замечали, а потом - тоже стали обходить стороной. Особенно после того, как я снял очки.
    Нет, зрение ко мне не вернулось: мои 'минус 5' только превратились в 'минус 5 с половиной'. Я не стал лучше видеть, но каким-то образом я начал всё лучше и лучше ПОНИМАТЬ. Начавшись с того самого чувства единения с миром, моё понимание дошло до того, что я обрёл способность улавливать любые движения и изменения, происходящие вокруг меня. Когда я смотрел утром на небо, я не видел, куда направляются облака, но точно знал, будет дождь или нет. Когда я переходил дорогу, машины казались мне неясными тенями, но я очень ясно представлял, с какой скоростью они двигаются. Я даже знал, какая из машин затормозит перед 'зеброй', а какая - нет. И точно также, не видя черт лица человека, я с какого угодно расстояния мог его узнать, даже если он стоял спиной ко мне - или ЗА СПИНОЙ У МЕНЯ. И я понимал его настроение - оно витало и клубилось вокруг человека лёгкой серо-голубой (а иногда и зелёной, и тёмной) тенью. Говорят, что-то похожее люди называют 'аурой'. Не знаю. Для меня же это было (и есть) - просто чувство вроде зрения, только гораздо зорче.
    Так что очки мне стали не нужны. А без них мой взгляд не мог выдержать ни один человек.
    .Впрочем, нет, один выдержал. Но об этом потом - не хочу писать.
    .Так вот, мой взгляд стал невыносим - даже родные шарахались от меня как от огня, говоря, что глаза у меня 'переливаются и мерцают' и что когда они заглядывают мне в зрачки, их охватывает ужас. Я пробовал носить цветные линзы, чтобы, по крайней мере, не пугать лишний раз родителей, но это не помогало: мерцание становилось другого цвета, но не исчезало.
    В школе я стал что-то вроде изгоя, но это меня совсем не заботило и не оскорбляло. Мои сверстники с их мелкими инстинктами, шалостями и уже проявляющейся тотальной тупостью были мне не интересны. Я наблюдал за ними отстранённо, как когда-то - до Зова - наблюдал за муравьями. И как тогда мне не приходило в голову обижаться на муравьёв, что они со мной не общаются, а иногда и пытаются укусить - так и в школе я на других не обижался. Разве что мне было немного скучно, нет даже больше - я ощущал тревогу за мир: неужели в нём нет ни одного человека, который бы понимал, какое чудо эта планета, этот мир, эта Вселенная? Неужели все они видят лишь грубую оболочку предметов, не заглядывая глубже?
    И вот, когда я почти уверился, что человечество совершенно безнадёжно (мне было лет 12), я зашёл - совершенно случайно - на выставку живописи. Это было второе потрясение в моей жизни, пожалуй, даже сильнее первого. Из этих полотен - пейзажей, натюрмортов, каких-то диковинных мифологических сюжетов - на меня словно подуло свежим ветром Иной Реальности, неизъяснимо более правдоподобной, чем та, которую видят другие люди и неизъяснимо Другой, чем та, которую видел я сам. Я снова видел мир, живой и дышащий, но таким его увидели не мои глаза, а глаза неизвестного мне художника, который грубыми средствами реальности - мешковина, планки, масляная краска - воссоздал это чудо так, что его стали видеть все. И это само по себе было чудом, полётом из оков реальности. Я вернулся домой с чётким желанием - научиться переплавлять в образы то, как понимаю мир Я (а я уже понял благодаря картинам, что Настоящий образ мира - не один, что каждый человек улавливает его сияние по-своему). И я научился. Я переделывал наброски сотни раз, я проводил с карандашами, красками, тушью, глиной по 8-10 часов - и не чувствовал усталости. Со временем, у меня стало получаться! И это несмотря на то, что меня так и не отдали в художественную школу. Конечно, в школе я сразу начал учиться хуже. Ну и что? Ведь взамен я обрёл чудо, которое жило внутри меня.
    Меня стали интересовать и другие искусства - музыка, литература (особенно стихи), танец. Правда, в танце я разочаровался - это было не окно в другой мир, а скорее болотная лужица, на дне которой плескались чисто человеческие страсти. Музыка осталась для меня очень красивой - но всё-таки мечтой: моя душа чувствовала и понимала её, но моему телу, никогда до того не учившемуся играть на музыкальных инструментах, приручить радужный шлейф аккордов и созвучий так и не удалось. А вот стихи я полюбил - они стали такой же моей страстью, как живопись и скульптура. До окончания школы я добрался 'на зубах' (хотя и был способнее многих), зато мои работы уже были достаточно известны. Я печатался и выставлялся, меня называли 'вундеркиндом' (что в 17, по-моему, звучит на редкость глупо) и говорили, что моя живопись - это прорыв и новое слово в искусстве. У меня стали брать интервью, приглашать на какие-то презентации, задавать глупые вопросы. Эта часть была для меня самой скучной и неинтересной (я едва выносил всё это), но она, по крайней мере, помогала мне жить, не задумываясь о материальной стороне и - отдельно от всех (даже от родителей). В остальном же всё было по-прежнему: я сторонился людей, а они сторонились меня. Ещё чуть-чуть - и они бы придумали про меня легенду, будто я живу на болоте в землянке и ненавижу оттуда весь свет. Впрочем, мне было всё равно: я творил и был почти счастлив.
   
    .Итак, моё второе имя - Искусство. Оно мне нравится даже больше, чем Природа. Во-первых, завораживает само это слово, неся в своей, пусть довольно топорной фонетике завуалированный намёк на Правду: искусство - искусственный - неживой - нереальный. Мне всегда импонировало, что, называя меня Искусством, люди противопоставляли меня Жизни и тому, что они привыкли считать Реальностью. Люди, поклонявшиеся мне в обличии Искусства, хотели выйти за грань этой 'реальности' и увидеть чистыми, незашоренными 'логикой' глазами что-то большее, чем вещественный мир. Эти люди сравнивали искусство с Вечностью и этим приближались ко мне. Однако, они тоже поклонялись иллюзии, причём иллюзии, весьма опасной в своём обольщении. Искусство было их убежищем, тем соломенным домиком, где они всерьёз - да, всерьёз! - планировали переждать Мой ураган. Они верили, что пусть не сами они, но их работы, в которых хранится частичка их души, приобщатся к вечности и отвергнут тем самым Меня. Они противопоставляли меня Вечности в обличье искусства.
    Но я сама - Вечность, искусство же хрупко и кратковременно. 'Рукописи не горят', не так ли? Отлично горят, а также рассыпаются в пыль, размокают в воде, рвутся под рукой вандала и падают жертвой мирной плесени в учёных библиотеках. Искусство смертно, как весь этот мир, и не защитит от страха, не укрепит почвы под ногами.
    Они попытались заключить частицу меня в материальный мир, не понимая, что, стараясь постигнуть меня через ВЕЩЕСТВО - бумагу и чернила, холст и масло, глину и бронзу - они получают лишь жалкую возможность посмотреть на меня одним глазком через мутное, мутное стекло. Мутное, как их собственные полные сомнений и метаний души, через которые преломляется мой образ, несовершенное, как их вещественные глаза. И, что самое глупое, свои представления обо МНЕ они тоже пытались выразить через искусство и воображение!
    Странные люди, неужели они думают, что я хоть чем-то похожа на призраки их больного патологической узостью воображения? Почему самые страшные из своих ночных кошмаров отцы искусства и религии выдавали за меня? Сколько душ загубили они своим мелочным враньём! Сколько моих нитей порвали они в их душах, заставив их забыть меня, заставив бояться моего единственного настоящего имени! Да, меня можно постичь искусством и воображением, но СВОБОДНЫМ - от стереотипов, от сказок, от логики и 'авторитетных' суждений. Иначе искусство в их руках становится ядерной бомбой, попавшей в распоряжение к неграмотным папуасам. Оно не утрачивает своей силы, но становится во много раз разрушительней и губительней, обращаясь против тех, кто его породил. Когда эти люди, которые предпочли мне иллюзии, сотканные искусством и религией, умирают (а моё настоящее имя - это, конечно же, СМЕРТЬ), в момент отделения души от тела у них не остаётся логики - слепого и беспомощного выкормыша этого мира - но остаётся их воображение и их стереотипы. Причём их воображение - продукт работы вырвавшейся на волю души - работает с колоссальной силой. И что в результате? Вместо того, чтобы войти в Моё царство с открытыми глазами, они создают в моих безграничных просторах скучные и уродливые миражи - порождения их фантазии. И они живут, точнее спят в них бесчисленные эпохи без конца и без начала, словно гусеницы, выбравшие вечный кокон и отвергшие возможность превращения в бабочку. Кто-то жарится на сковородках, кто-то бессмысленно бродит по цветущим садам, в которых никогда (!) ничего не происходит, кто-то испытывает блаженство от собственного несуществования и растворения. А есть ещё диковинная порода людей (в последнее время их стало больше), чья амнезия моих заветов настолько полна, что они не верят даже в собственное посмертное существование! Они называют себя 'атеистами'. Их сон наиболее крепок: они вообще не знают, что вокруг них - Я.
    На Земле когда-то была теория, что каждый человек получает посмертное бытие по своей вере. Чтож, это действительно правда, вот только почему так мало людей верит в истину? Для подавляющего большинства обычных человеческих существ эта вторая ступень познания Меня - непреодолимая стена. Но не для Него. Другие люди были бы счастливы иллюзией искусства, он же лишь 'почти счастлив', а значит - он пойдёт дальше. Впереди осталась одно, последнее испытание. Это имя люди чаще всего рифмуют со Мной: 'Eros and Tanatos are branches of the same old tree.'. Любовь. В этой иллюзии есть мой хаос и моя обречённость, моё успокоение и моя свобода. Моя Вечность, в конце концов. Природу и Искусство можно перерасти и пойти дальше - ведь они не дают ответы на все вопросы и не освобождают от страха, Любовь же перерасти нельзя, Любовь - это Живая Смерть для двоих. Влюблённые недаром чувствуют себя, как в 'раю на земле': ведь на самом деле они словно ПРИНИМАЮТ СМЕРТЬ НА ЗЕМЛЕ - и выходят в иной мир. Да, любовь нельзя перерасти - в ней можно лишь разочароваться, встретившись с её призраком, подложной пустышкой со внешностью того же чувства - и тогда она перерастает в сильную, всепоглощающую ненависть, а из этой ненависти куётся любовь ко Мне.
    Это и есть его судьба - я не дам ему встретить свою настоящую любовь, потому что она отнимет его у меня. Он познает разочарование и ненависть, у него останется единственная подлинная истина - и этой истиной буду Я. Все занавесы упадут, все туманы развеются. Ты взглянешь на меня чистыми глазами, ты увидишь моё подлинное лицо, и моя Бесконечная Нить своей серебристой дорожкой уведёт тебя из этого мира, который слишком груб для твоей проницательности. Ветер переменился, море возвращает утраченное, кристаллы треснули - Время близится.
   
    .22 года, 6 месяцев и 2 дня.
    Я смог бы указать и количество часов, если бы потребовалось. Что это было? Наваждение? Откровение? Ошибка всей моей жизни?
    Это были глаза, серо-стальные с тёмным ободком, пристальные и твёрдые, глубокие и обволакивающие. Я поймал этот взгляд в галерее, на очередной своей выставке - или этот взгляд поймал меня? Я уже привык, что люди, встретившись со мной глазами, быстро отводят свои: чтобы не встречаться со странным мерцанием, которое шло из моих зрачков. А эти глаза продолжали смотреть - с каким-то тёмным, по-кошачьи ленивым любопытством - и я тоже продолжал погружаться в эту серую, бессолнечную муть, словно очарованный. Всё вокруг стало нечётким - неясные тени, гул голосов - и только эти глаза оставались в фокусе, постепенно приближаясь. Зазвучал голос - мелодичный, низкий и журчащий, с лёгкой хрипотцой - она о чём-то спросила меня, но я никак не мог сообразить о чём. Хрипловатый смешок.
    Зрение и слух вернулись ко мне: вопрос был о моём творчестве, картинах. Я начал отвечать - в своей обычной манере, не говоря откровенной лжи, но и не открывая всю правду: людям она обычно не нужна - но она прервала меня, задала ещё пару-тройку вопросов - и я, к своему собственному удивлению начал рассказывать всё: о чём я думал, о чём мечтал, какой смысл несла в себе для меня каждая картина. Каким-то интуитивным чувством, сверхъестественным пониманием она читала мою душу, забираясь в такие потайные уголки, о которых, казалось, знал только я. Это было чудом и наваждением, встречей с магическим зеркалом, которое отражает лицо - вроде бы твоё собственное, но только ещё более правдивое, чем данное тебе от природы.
    Я словно попал в сеть: ни о чём не думал, ничего не писал, ни к чему не стремился - и при этом был счастлив, да, полностью счастлив! Наши отношения были откровением. С меня в мгновение ока слетел весь цинизм, с которым я относился к женщинам. Они всегда были для меня ничем - компонентом досуга, средством, вещью, ещё одним доказательства посредственности и мелочности этого мира. Но она. Это было нечто другое, нечто вечное, стоящее у корней бессмертного и иного, являвшегося мне во снах. Так мне казалось.
    Я не буду, не хочу писать о том, что случилось потом. Это, в сущности, не имеет значения. Скажу только, что с тех пор я верю только в одно чувство, связывающее двух людей - Ненависть. Мне кажется, в самые лучшие наши с ней часы я не любил её так, как потом возненавидел. Зачем? Почему? Как так могло произойти? Я ходил кругами по мастерской и жёг, испепелял себя вопросами и яростью. Если бы у меня был дар менять предметы силой мысли, весь мир рассыпался бы в пыль и пепел от моей ярости. Я снова начал писать картины (скоро они сильно возрастут в цене, радуйтесь племянники и золовки!) - но на этих полотнах утренняя цветущая долина напоминала видение Страшного Суда, головки лилий сочились прозрачным ядом, а во вкусе росы была хинная горечь тысяч слёз. А потом всё закончилось.
    Моя ненависть переплавилась в нечто иное - если позволено, я назову это Истиной. Я внезапно понял тщету всех своих попыток обрести Иную Реальность, оставаясь охваченным путами этого мира, попыток понять невещественное через вещество, вечное - через временное. Всё это время я искал не там. Я рассматривал водоросли и цветные камешки в толще океанских вод, любовался рябью на их поверхности - и видел в них намёк на чудо, восхищался игрой красок и форм. Но до этих самых пор я не видел, не осознавал самого Океана! Я не подозревал до конца его мощи и великолепия, не стремился к Нему. Теперь я знаю истинное имя моей цели - СМЕРТЬ, теперь я вижу её глубину и величие. Я далеко ушёл от этого океана - и только тонкая цепочка мокрых следов неотрывной серебрящейся нитью следует за мной. Настало время вернуться - по своим же следам. Я долго ловил отголоски - теперь же я услышу Песню, со мной было эхо памяти - теперь я верну себе Память.
   
    .Время настало. Простись со страной теней и не оборачивайся. Я жду тебя. Твой дневник минуту назад превратился в перистый пепел на угольках хорошо протопленного камина, но я продолжаю читать его. Я, словно золотистая нефилла, чувствую вибрацию - это одна из моих нитей подаёт сигнал. Я не ошиблась в своём выборе. Ты выбрал свободу и вечность - и они теперь твои.
    А я снова отправляюсь на поиск - я точно знаю, что где-то на этой Земле есть человек, в котором ещё не оборвалась моя Бесконечная Нить.

(с)Ukrainian Gothic Literature

[transformator]

МОНЕТЫ

Весеннее солнце и свежий воздух утомили мои ноги, и я присел на лавочку.
Слегка щурясь на солнце, закурил.
Из сладкой весенней истомы меня вывел шорох за лавочкой. Я обернулся, и увидел малыша лет шести, который пристально всматривался под лавочку. Пацан неспешно обошел лавочку, все так же продолжая что-то под ней искать.
После рождения моего сына, я стал совсем по-другому, относится к детям.
Рассматриваю малыша.
Одежда до ужаса бедная, но вроде чистая. На носу грязное пятно. Взгляд, его взгляд меня поразил. Было в нем что-то слишком взрослое, самостоятельное. Думал, что показалось, не может в шесть лет быть такого взгляда. Но малыш смотрел под лавочку именно так.
Я достал жвачку и положил подушечку в рот. Малыш на мгновение перевел взгляд на мои руки, и тут же опустил глаза на землю.
- Дядя подними ноги, пожалуйста,- глядя на меня сказал пацан.



Я больше от удивления, чем осознанно поднял ноги над землей. Малыш присел, и внимательно посмотрел на землю под моими ногами.
- И тут нету, - пацан вздохнул
- Жвачку будишь?- спросил я, глядя на этого маленького мужичка.
- А у тебя какая, я люблю фруктовые,- ответил он
- У меня мятная,- я достал жвачку и на ладони протянул ему.
Он, немного помедлив, взял подушечку и сунул в рот.
Я улыбнулся увидев его руки, обычные руки маленького пацана, грязные до ужаса.
Мы смотрели друг на друга и жевали жвачку.
- Хорошо сегодня, тепло,- сказал я
- Снега нет, это очень хорошо,- задумчиво сказал он.
- А чем тебе снег мешал?
- Вот ты даешь, под снегом же ни чего не видно,- заметил мальчуган.
Малыш, засунул руки в карманы, посмотрел на меня и сказал:
- Пойду я, скоро темнеть уже начнет, а я почти ни чего не нашел, спасибо за жвачку, -он развернулся и глядя в землю пошел по алее.
Я не могу сказать точно, что же именно заставило меня окликнуть его, наверное какое то взрослое уважение, к рассудительному пацану.
- А что ищешь ты?- спросил я
Малыш остановился, чуть помыслив, спросил:
- Ни кому не скажешь?
- Хм, нет ни кому, а что это тайна?- я удивленно поднял брови.
- Это мой секрет,- сказал пацан
- Ладно уговорил, честное слово не скажу,- улыбнувшись сказал я
- Я ищу монетки, тут на алее их иногда можно много найти, если знаешь где искать. Их много под лавочками, я в прошлом году очень много тут нашел.
- Монетки?- переспросил я.
- Да, монетки.
- И что прошлым летом, ты их то же тут искал?
- Да искал,- лицо малыша стало очень серьезным.
- А сегодня много нашел,- ради любопытства спросил я
- Щас, сказал он, и полез в карман брюк.
Маленькая рука, достала из кармана клочок бумаги. Малыш присел на корточки, развернул газету и положил на асфальт. В газете блестело несколько монет. Насупившись, малыш брал монетки с газеты и складывал в свою маленькую, грязную ручку. При этом его губы шевелились, видно он очень усердно подсчитывал свои находки. Прошло несколько минут, я улыбаясь смотрел на него.
- Сорок восемь копеек,- сказал он, высыпал монеты в газету, завернул их и сунул в карман брюк.
- Ого, так ты богач,- еще больше улыбаясь, сказал я.
- Неа, мало, пока мало, но за лето я тут много найду.
Я вспомнил своего сына, и себя, а кто не собирает на конфеты или игрушки деньги в детстве?
- На конфеты собираешь?
Малыш насупившись молчал.
- А, наверное на пистолет?- переспросил я
Малыш еще больше насупился, и продолжал молчать.
Я понял, что своим вопросом я перешел какую-то дозволенную черту, я понял, что затронул что-то очень важное, а может быть и личное в душе этого маленького мужчины.
- Ладно, не злись, удачи тебе и побольше монет, завтра будешь тут?- сказал я и закурил.
Малыш, как- то очень грустно посмотрел на меня и тихо сказал:
- Буду, я тут каждый день, если конечно дождь не пойдет.
Вот так и началось мое знакомство, а в последствии и дружба с Илюшей (он сам так себя называл). Каждый день, я приходил на алею, и садился на лавочку. Илья приходил, почти всегда в одно и то же время, я спрашивал его, как улов? Он приседал на корточки, разворачивал газету и с большим усердием пересчитывал свои монетки. Ни разу там не было больше рубля.
Через пару дней нашего знакомства я предложил ему:
- Илюша, у меня тут завалялось пару монеток, может возьмешь их в свою коллекцию?
Малыш на долго задумался, и сказал:
- Неа, так просто нельзя, мне мама говорил, что за деньги всегда надо что-то давать, сколько у тебя монеток?
Я пересчитал на ладони медяки.
- Ровно 45 копеек, - с улыбкой сказал я.
- Я щас, - и малый скрылся в ближайших кустах.
Через пару минут он вернулся.
- На, это я тебе за монетки даю,- сказал пацан и протянул ко мне ладошку.
На детской ладошке, лежал огрызок красного карандаша, фантик от конфеты и кусок зеленого стекла от бутылки.
Так мы совершили нашу первую сделку.
Каждый день я приносил ему мелочь, а уходил с полными карманами его сокровищ, в виде, крышек от пива, скрепок, поломанных зажигалок, карандашей, маленьких машинок и солдатиков. Вчера я вообще ушел сказочно «богат», за 50 копеек мелочью, я получил пластмассового солдатика без руки. Я пытался отказаться от такого несправедливого обмена, но малыш был крепок в своём решении как железобетон.
Но в один день малыш отказался от сделки, как я его не уговаривал, он был непреклонен.
И на следующий день отказался.
Несколько дней я пытался понять почему, почему он больше не хочет брать у меня монетки? Вскоре я понял, он продал мне все свое не хитрое богатство, и ему нечего было дам мне взамен за мои монеты.
Я пошел на хитрость. Я приходил чуть раньше и тихонько кидал под лавочки по несколько монет. Мальчуган приходил на алею, и находил мои монеты. Собирал их, садился у моих ног на корточки, и с серьезным видом пересчитывал их.
Я к нему привык, я полюбил этого мужичка. Я влюбился в его рассудительность, самостоятельность и в настойчивость в поисках монеток. Но с каждым днем, меня все больше и больше мучил вопрос, для чего он второй год собирает монетки?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
Почти каждый день я приносил ему конфеты и жвачки. Илюша с радостью их лопал.
И еще, я заметил, что он очень редко улыбался.

Ровно неделю назад, малыш не пришел на алею, не пришел и на следующий день, и всю неделю не приходил. Ни когда не думал, что буду так переживать и ждать его.

Вчера я пришел на ту самую алею, в надежде увидеть Илюшу.
Я увидел его, сердце чуть не вылетело из груди. Он сидел на лавочке и смотрел на асфальт.
- Здаров Илюша, - сказал я улыбаясь во все зубы,- ты чего это не приходил, дождя не было, поди монеток под лавочками лежит видимо не видимо, а ты филонишь.
- Я не успел, мне монетки больше не нужны,- очень тихо сказал он.
Я присел на лавочку возле него.
- Ты чего это, брат, грустишь, что значит не успел, что значит не нужны, ты это брось, давай выкладывай что там у тебя, я вот тебе принес,- и протянул ему ладонь с монетками.
Малыш посмотрел на руку и тихо сказал:
- Мне не нужны больше монетки.
Я ни когда не мог подумать, что ребенок в шесть лет, может говорить с такой горечью и с такой безнадежностью в голосе.
- Илюша, да что случилось? - спросил я, и обнял его за плечи,- зачем тебе вообще нужны были эти монетки?
- Для папки, я собирал монетки для папки, - из глаз малыша потекли слезы, детские слезы.
Во рту у меня все пересохло, я сидел и не мог вымолвить ни слова.
- А зачем они папке?- мой голос предательски сорвался.
Малыш сидел с опушенной головой и я видел как на коленки падали слезы.
- Тетя Вера говорит, что наш папка много пьет водки, а мама, сказала что папку можно вылечить, он болен, но это стоит очень дорого, надо очень много денег, вот я и собирал для него. У меня уже было очень много монеток, но я не успел,- слезы потекли по его щекам ручьем.
Я обнял его и прижал к себе.
Илья заревел в голос.
Я прижимал его к себе, гладил голову и даже не знал что сказать.
- Папки больше нет, он умер, он очень хороший, он самый лучший папка в мире, а я не успел,- малыш рыдал.
Такого шока я не испытывал еще ни когда в жизни, у самого слезы потекли из глаз.
Малыш резко вырвался, посмотрел на меня заплаканными глазами и сказал:
- Спасибо тебе за монетки, ты мой друг,- развернулся, и вытирая на бегу слезы побежал по алее.
Я смотрел ему в след, плакал и смотрел в след этому маленькому мужчине, которому жизнь подсунула такое испытание в самом начале его пути и понимал, что не смогу ему помочь ни когда.
Больше я его на алее не видел. Каждый день в течении месяца я приходил на наше место, но его не было.
Сейчас я прихожу на много реже, но больше ни разу я его не видел, настоящего мужчину Илюшу, шести лет от роду.
До сих пор, я бросаю монеты под лавочку, ведь я его друг, пусть знает, что я рядом.

[Зеленоглазая]

Притча о любви...

Их было двое - Он и Она. Они где-то нашли друг друга и жили теперь одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых.

Они были счастливыми, потому что были Вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному.

Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было, где жить. И все говорили: "Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!" А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть другим, ведь был рядом с Ней. Это было их маленькой тайной.

Она ждала Его, встречала и провожала, согревала их дом, чтобы Ему там было тепло и уютно. И все говорили: "Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. Немудрено, что он такой счастливый!" А они только смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи только с Ним и только ему может быть хорошо в Ее доме. Это был их маленький секрет.

Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: "Зачем Он Ей, такой побитый и измученный, ведь вокруг столько сильных и уверенных". Но никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были Вместе, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной.

И Она перевязывала Ему раны, не спала по ночам, грустила и плакала. И все говорили: "Что он в ней нашел, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему стоит выбрать молодую и красивую?" Но никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую любят? Но это было Его тайной.

Они все жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: "Как можно не надоесть друг другу за такой срок? Неужели не хочется чего-нибудь нового?" А они так ничего и не сказали. Просто их было всего лишь Двое, а всех было много, но все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не надо.

[Зеленоглазая]

Улетая из этого мира или любовь и ангелы.

Была тихая теплая летняя ночь...По обочине дороги шли двое, они держались за руки...Свет фонарей, тихий рев редких машин, проезжавших мимо, легкий летний ветерок...Они были вместе, они любили...
Вдруг, мгновенное столкновение двух машин...взрыв... Девушка почувствовала дикую боль и потеряла сознание, парень еле увернулся от обломков, он пострадал меньше...
Больница...Эти безжизненные и безразлично-жестокие больничные стены...Палата...кровать...на ней девушка, с переломами и потерей крови...Рядом сидел парень, он не отходил от нее ни на минутку... В очередной раз в палату зашла медсестра...Она позвала к себе парня, они вышли...
- Она ведь будет жить да? (из его усталых опухших и невыспавшихся глаз полились слезы...)
- Мы делаем все возможное, но вы же все сами понимаете...
- Пожалуйста, я вас умоляю, не дайте ей умереть, у меня кроме нее никого нет...
- Я приложу все усилия, я очень постараюсь...
Парень вытер слезы и вернулся в палату вместе с медсестрой...Девушка почувствовала, что что-то не так...Хотя она и сама понимала, что вылечить ее почти нереально, она все же спросила:
- Скажите, я ведь выживу, вы же мне поможете выкарабкаться? Правда?
- Конечно, милая, мы сделаем все возможное.(сказала медсестра и опустила глаза...)
Когда парень с девушкой остались вдвоем, она сказала ему:
- Обещай мне, что бы ни было, что ты обязательно будешь счастлив, я этого хочу!
- Что ты такое говоришь!!! Ты и есть мое счастье!!! Я не смогу без тебя!!!
- Обещай мне!!! Ты же ведь сам все понимаешь!!! Я хочу знать!!! Я хочу быть уверена, что ты будешь счастлив!!! Даже если без меня!!! Обещай мне это, ради меня!!!(прокричала она и из ее глаз закапали слезы...)
- ...Хорошо, я постараюсь, но обещать тебе этого я не могу... (он тоже заплакал...)
Наступила ночь...Девушка уснула...Парень задремал у ее кровати....Девушке снится сон... Что ее мама пришла к ней с неба...Мама сказала ей:
- Девочка моя, завтра вечером я приду за тобой...Мы улетим в другой мир, там нет зла, боли, предательства, там ты будешь спокойна...
- Мама??? Как?Уже?...Но..но я не хочу уходить...я...я люблю его..я не смогу без него....нет...
- Я пришла предупредить тебя, будь готова...Проведи с ним последний день...Мне пора...( она закрыла глаза и за ее спиной раскрылись большие пушистые белые крылья, она улетела...)
...Утром, как обычно, пришла медсестра, результаты анализов никаких хороших новостей не принесли... Девушка и парень остались вместе...Она сказала ему, что сегодня она умрет...Он не поверил, кричал на нее, говорил что все будет хорошо...Но она ему сказала:
- Пожалуйста, давай проведем последний день вместе...Я хочу побыть с тобой...
- ...( Он замолчал, его сердце бешено колотилось, оно разрывалось, душа рвалась на куски, слезы полились рекой, он не знал, что ему делать).
- Давай просто побудем вместе, вспомним все хорошее, вспомним наше счастье...Я хочу встретить с тобой наш последний закат, хочу поцеловать тебя...Давай побудем вместе...
- Хорошо, любимая...Но я не смогу без тебя, ты - это моя жизнь...Я умру без тебя...
- Не говори так, ты должен быть счастлив, ты обещал мне...Давай просто побудем вместе...Давай не будем плакать, я знаю, это очень трудно, но давай последний день МЫ проведем в счастье...
- Конечно...любимая...единственная...
Весь день он были вместе, не отпускали рук друг друга, вспоминали все-все их радости...Он не мог даже на секунду представить себя без нее... Но...вот они встретили вместе их последний закат...У обоих появились на глазах слезы...
- Я не хочу терять тебя, любимая...
- Я понимаю, но так, наверное нужно, так должно быть...
- МНЕ БУДЕТ ОЧЕНЬ...ОЧЕНЬ ПЛОХО БЕЗ ТЕБЯ...Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ЗАБУДУ...
- ЛЮБИМЫЙ, Я ВСЕГДА БУДУ РЯДОМ С ТОБОЙ...Я ВСЕГДА БУДУ ПОМОГАТЬ ТЕБЕ...Я ВСЕГДА ЛЮБИЛА ТЕБЯ, ЛЮБЛЮ И БУДУ ЛЮБИТЬ ВЕЧНО!!!ПОМНИ ЭТО!!!
Они оба плакали...смотрели друг другу в глаза..и ничего не могли поделать, потому что понимали, что в этом мире они рядом последние минуты...Им было больно...
- Любимый, мне не страшно умирать, потому что я знаю, что такое любовь! Я жила ради тебя!!!Я никогда тебе не врала...
- Любимая...мне страшно...
- Не бойся...я буду рядом...
Внезапно ее пульс остановился...Она вылетела из своего тела...Она видела, как он сильно прижал ее тело к себе, как кричал, звал на помощь, умолял не покидать его...Прибежали медсестры...Пытались что-то сделать...Но...было поздно...Ее сердце рвалось на куски...
Вдруг, она почувствовала, что кто-то взял ее за руку...Это была ее мама...
- Мама, мамочка, я не хочу уходить от него, пожалуйста, ну еще минуточку, я хочу к нему...пожалуйста, мама!!!
- Девочка моя, нам пора...Мы должны лететь...
Девушка посмотрела на себя...Она светилась, за ее спиной появились крылья...Она в последний раз взглянула на своего возлюбленного, взмахнула крыльями и улетела вместе с мамой...Она оказалась над облаками...

[Зеленоглазая]

Продолжение

Ее душа улетела белоснежным ангелом на небо.А он.как же долго он не мог отойти от ее тела.Он не мог отпустить ее руку, не мог не смотреть на эту застывшую мягкую улыбку.На эти застывшие зеленые глаза.Она казалась ему еще живой.он думал что вот еще мгновение и она снова сделает вдох.вновь улыбнется.Но.Он не мог представить. Что ему теперь делать. Никак не мог осознать, что ее больше нет.Он испытывал тупую боль в сердце и чувствовал, как разрывается его душа.В его голове не было ни одной мысли, только она.только ее глаза, ее руки, губы. Вот так, рядом с ней он просидел очень долго. От слез его глаза опухли.
Когда он вернулся к себе домой.Он никак не мог понять, что ему теперь придется жить одному.Он чувствовал ее запах, ему казалось, что он слышит ее голос, что она зовет его. Он прошел в их общую комнату, на ее полке стояли ее фотографии, мягкие игрушки, ее украшения. Все было таким родным, таким знакомым. Он присел на диван и заметил, что на стуле висит ее кофточка. Он взял ее в руки. Прижал к себе. Его опять накрыло волной слез. Он очень долго не мог уснуть, сидел, прижавши к себе ее вещь, сидел.как заколдованный. Он ничего не видел вокруг. Только ее образ застыл у него перед глазами. Только она. Единственная.
От слез и переживаний его глаза стали серыми. Туманными.Какими-то неживыми..
Спустя долгое время в чувства его привел телефонный звонок. Он подошел.
- Алло.
- Хоронить можно завтра.(Это звонили из больницы)
- Как хоронить? Уже?...Нет.пожалуйста, могу я еще ее увидеть, могу я попрощаться с ней в последний раз?
- Вот на кладбище и попрощаетесь! (Ответил грубый мужской голос) Будьте мужчиной, возьмите себя в руки!!!
- .
На том конце линии мужчина положил трубку.
Снова теплый летний день.Солнце светит как-то по-особенному. Но птицы молчат. Нет ни единого звука. Ничто не нарушает тишины. Он стоит рядом с гробом. В нем лежит та, ради которой он жил, та, о которой он мечтал.та.самая любимая. Он не понимал, что происходит.
Вдруг, он почувствовал, что чей-то взгляд уперся ему в спину.Он обернулся.Но ничего не увидел. Потом снова почувствовал этот взгляд.Опять обернулся. Ничего.
И вот момент, когда он видит ее последнюю секунду. Он схватил ее за руку, закричал, сказал что тоже хочет умереть!!! Он как будто лишился рассудка. Совершенно ничего не понимал.
Вдруг он почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Он обернулся, но ничего не увидел, он лишь понял, что рядом с ним сейчас стоит она, просто он ее не видит. Он отошел от гроба, он держал за руку ее . ангела. Он чувствовал тепло, такое родное, такое знакомое. Он даже успокоился. Он вдруг вспомнил ее слова, что она всегда будет рядом с ним и понял, что она ему не врала.
По дороге домой она шла рядом с ним. Он был спокоен. Он чувствовал ее, только не мог видеть.
Прошло много дней, она прилетала к нему каждый день. Была с ним, когда он просыпался, когда засыпал. Была рядом, когда ему было трудно, когда ему было плохо.

[Зеленоглазая]

рассказ, написанный моим заочным знакомым

                Ты придёшь.

- Ты придёшь, если я тебя позову? Придёшь? Знаешь, я устала от этого мира. Хочу свободы! Х-о-ч-у-у-у! И не говори мне, что я капризничаю. Я знаю, но мне хочется себя так вести!
-Почему ты молчишь?! Или я должна всё делать одна? Может, мне ещё со своим отраженьем в зеркале поговорить?! А ты смешной от этого молчания. И вообще, где мы находимся?
-В комнате, Детка, в комнате.
-Ну вот, хоть одно слово выдавил! Это же ужас! Ты так и не научился меня развлекать.-Она пристально смотрела в его глаза, силясь найти в них ответы на свои вопросы. Но удача была не на её стороне. - А жаль.
Он отвернулся, ему совсем не хотелось говорить, как, впрочем, и смотреть ей в глаза. Смутное чувство вины жёсткой плетью висело в его сознании. И эта плеть наносила удары по его самолюбию.
-Что ещё нового произошло сегодня?
-Не знаю.Хотя нет, Люська поругалась со своим. Ты представляешь, дура! Я бы такого не бросила.
«Да уж, не бросила.-Подумал он.- Обманываешь ты, и меня, и себя. Ты бы с ним и месяц не выдержала. А Люська твоя, просто с ангельским терпением сносила этого урода.»
-Но, в общем, это её проблемы. Не хочу вмешиваться, а то останусь виноватой. Как твои родители? - сказала она с полным безразличием, полностью повторив интонации её голоса.
-Я устала и хочу спать!
-Хорошо, - он инее пытался скрыть от неё свою улыбку, - ложись, а я буду охранять твой сон.
Она уснула очень быстро.
Олег долго ещё держал её руку и гладил волосы. Чувство безысходности пульсировало от одной мысли к другой. Он ничего не может сделать, уже ничего. Да и раньше не мог, просто тешил себя надеждой. Но и надежда когда-то умирает, по всей видимости сегодня.



               * * *

Было очень тихо. не было даже настойчивого стука часов. Он не любил их бесстрастный скучный шёпот. Она не спала. Ей было страшно и как-то даже одиноко. Чувствуя, как он осторожно сжимает её руку, рассеяно перебирает волосы, она хотела плакат, тихо всхлипывая, как обиженный ребёнок.но молчала.Так странно.ей не хотелось и думать о том, что давно уже что-то не так.Она привыкла верить в своё счастье.
«Счастлива!», - повторяла она про себя, смеясь в глаза подругам и сочиняя для них милые небылицы о своём любимом.
«Счастлива!»- кокетничала с ним, таким хорошим, но таким холодным. ей казалось, что никогда раньше этот чурбан не был ей так дорог.Она хотела вскочить, разбудить его, поцеловать, рассказать о своих чувствах, но почему-то не решилась. Побоялась.
-Он, должно быть, и так считает меня дурочкой.вечно щебечущей, надоедливой кокеткой.
Она знала, что может быть другой, но рядом с ним всегда вела себя одинаково. просила внимания, требовала.А потом не принимать.
-Он даже называет меня так неприятно: «Детка!». Внутренне она противилась  этому грубому и пошловатому прозвищу, но ему ничего не говорила. Почему? Она не знала, почему.Этой ночью ей не хотелось в очередной раз лгать себе.она думала о себе и о нём.вспоминала, мечтала.
-Он думает, я сплю.
Изредка ей самой казалось, что она спит.

               * * *


-О боже, как она ангельски красива.
И в тот момент нахлынули воспоминания. Озеро. Она держит его руку. Ни одного слова о любви. А ему так хочется согреть её своим теплом, поцеловать и. раствориться лёгкой дымкой над поверхностью воды.
Через два месяца они впервые поссорились, он не видел своих ошибок, а она не отеле признавать, что тоже была не права. Но видно беда если приходит, то добровольно уже не покидает «тёплое место». Они помирились и простили друг друга, а через неделю. Через неделю они ехали к друзьям на вечеринку. Олег только на минуту отвлёкся от дороги, чтобы посмотреть на Марину и улыбнуться ей; перед его глазами возник летящий на огромной скорости грузовик, и откуда только он взялся на встречной. Думал он недолго, всего лишь долю секунды. «Марина». резкий поворот налево, и Олег врезался своей стороной машины в старенький Фольксваген. Он думал, что погиб, но открыв глаза, усмехнулся небу: «Рано меня в покойники записали, рано.»И только тогда понял, что та, о которой он заботился, не произнесла ещё ни одного слова. Марина дышала, но была без сознания.
. Врач Александр Геннадьевич сказал, что у Марины посттравматический синдром. Она живёт в собственном мире, и нет никакой гарантии, что сможет очнуться от того сна.
Вот уже второй месяц Олег сидел у её кровати. Винил себя. И верил. Надеялся.Верил и надеялся, что любовь сможет победить всё, и сможет разрушить  эти «цепи сна».


               * * *

-Марина, идите домой. Вы же знаете, что ничего не изменится.
-Да, Александр Геннадьевич, я ещё совсем немножко посижу и пойду.
-Вам бы жизнь молодую налаживать, а не с больным сидеть. А то записали себя раньше сроку в монашки.Эх.
Откуда Вам знать, что я больше ничего не хочу?..Спас ты меня, Олег, ценой своей жизни, а у меня не спросил, каково это, сидеть рядом с любимым, который даже не понимает, что с ним и где он. Что мне делать?..
Прости меня, пожалуйста, прости, Я БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

[Зеленоглазая]

 маленькая статейка

 Притча

                 Имя моего ангела
За день до своего рождения ребёнок спросил у Бога:
- Я не знаю, зачем я иду в этот мир. Что я должен делать?
Бог ответил:
- Я подарю тебе ангела, который всегда будет рядом с тобой. Он всё тебе объяснит.
- Но как я пойму его, ведь я не знаю его язык?
- Ангел будет учить тебя своему языку. Он будет охранять тебя от всех бед.
- Как и когда я должен вернуться к тебе?
- Твой ангел скажет тебе всё.
- А как зовут моего ангела?
- Неважно как его зовут, у него много имён. Ты будешь называть его «Мама».


Мы поручены своему ангелу, и он хранит нас независимо от того, обращаемся ли мы к нему, помним ли о нем или нет, что бы мы ни думали, как бы ни поступали. Ангелы-хранители охраняют вверенные им души от греховного соблазна, оберегают от опасностей тело, а в час смерти бывают защитниками и покровителями души при прохождении мытарств и на Страшном Суде. Ангел-хранитель, как может, борется за душу, но его возможности ограничены количеством добродетелей, и потому Ангелы чрезвычайно скорбят, если люди, которых они опекают, гибнут.
Ангелам-хранителям приписывают большинство "бытовых" чудес, тех, что мы зачастую списываем на счастливую случайность: когда человеку достаточно опоздать куда-либо, чтобы несчастья не случилось. Сюда же относят случаи внезапных озарений... Впрочем, любое событие, вырывающееся из будничной действительности, можно при желании приписать ангелу-хранителю. Вопрос в другом: надо ли?!

Какие они?
Ангелы-хранители бывают двух видов - земные и небесные. Земные - это ваши умершие родственники и друзья. Не все, а лишь те, которые вас искренне любили при жизни. После смерти они также продолжают вас любить и помогают вам по мере возможности. Естественно, если вы при этом остаетесь таким же хорошим человеком, а если и меняетесь, то в лучшую сторону.

В редких случаях ангелом-хранителем вам могут назначить человека, который вас при жизни не любил. Ангелы обладают разной силой. Иногда один ангел приносит человеку больше пользы, чем другому трое или даже пятеро. Небесные ангелы-хранители даются Богом только избранным людям. Это большая награда, так как небесные ангелы несравненно могущественнее, чем души умерших людей. Все великие люди в истории человечества - цари, ученые, полководцы, музыканты, художники и т.д., все они добились таких успехов лишь благодаря покровительству Небес.

[Зеленоглазая]

Говорят, что однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие
чувства и качества.
Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило:

- А давайте играть в прятки!?

ИНТРИГА приподняла бровь:

- Прятки? Что это за игра??

И СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает
глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет
найден последним, станет водить в следующий раз и так далее.

ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила CОМНЕНИЕ,
вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась
участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому, что в конце концов
ее всегда находят, ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее
ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать.

- Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ.

Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшем камнем на дороге, ВЕРА
поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными
силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева.

БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое
оно находило казалось идеальным для его друзей:

Кристально чистое озеро для КРАСОТЫ;

Расщелина дерева - так это для СТРАХА;

Крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ;

Дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ!...

Итак, оно замаскировалось в лучике солнца.

ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ
спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а СТРАСТЬ
и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню, где она
спряталась, но это не важно.

Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей
спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и
решила укрыться среди его цветов.

- Миллион, - сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать.

Первой оно, конечно же, нашло ЛЕНЬ. Потом услышало как ВЕРА спорит с Богом, а
о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому как дрожит вулкан, затем СУМАСШЕСТВИЕ
увидело ЗАВИСТЬ и догадалось, где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не
нужно, потому что местом, где он прятался оказался улей пчел, которые решили
выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и
увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему
спрятаться.

Итак все были найдены:

ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве,

ПЕЧАЛЬ - в Темной пещере,

ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана).

Вот только любовь найти не могли.

СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой
горы и, наконец, он решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало
ветки, услышало крик.

Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не знало что и делать,
принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей
вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем.

И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки... ЛЮБОВЬ слепа и
СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку...

[tuft]

      Прохожий

      Награда


      - Король сказал, что двери его сокровищницы открыты передо мной! - буркнул рыцарь.
      - Они и открыты, - миролюбиво откликнулся кладовщик. - Прямо перед твоим носом.
      - Тогда дай мне войти.
      Кладовщик не сошел с порога.
      Рыцарь нахмурился:
      - Ты не выполнишь приказ короля?
      Кладовщик покачал головой:
      - Если ты войдешь, двери сокровищницы будут открыты не перед, а за тобой. Вот это - уже серьезное нарушение приказа.
      - Для чего мне распахнутые двери, если я не могу пройти внутрь? - вспылил рыцарь.
      - Понятия не имею. Строить догадки о королевских намерениях не в моих привычках.
      - Король хотел, чтобы я сам выбрал себе в сокровищнице награду!
      - Он именно так и сказал?
      - Нет, - признался рыцарь. - Он произнес: "В награду за то, что ты поразил дракона, двери моей сокровищницы открыты перед тобой!"
      - Угу, - кивнул кладовщик. - Я так и думал.
      Рыцарь взялся за меч.
      - Я при исполнении, - напомнил кладовщик. - Не советую.
      Насупившись, рыцарь произнес:
      - Ладно. Я скоро вернусь.
      Он развернулся и зашагал прочь.
      - Как только ты появишься тут, двери тотчас же перед тобой откроются! - заверил кладовщик рыцарскую спину и сомкнул створки.
      Через полчаса у входа в сокровищницу загрохотала железная перчатка.
      Кладовщик выглянул:
      - Быстро ты.
      - Пропускай! - бросил ему рыцарь брюзгливо.
      Кладовщик поднял брови:
      - Король сказал еще что-нибудь?
      - Нет, - ответил рыцарь. - Он не сказал. Король написал.
      Рыцарь протянул кладовщику свиток, тот развернул его и медленно, по складам, прочел: "Подателю сего, рыцарю, поразившему дракона, разрешено войти в королевскую сокровищницу и взять там то, что рыцарь сочтет достойной для себя наградой".
      - А потом ты положишь то, что взял, на место? - поинтересовался кладовщик.
      - Читай дальше, - скомандовал рыцарь.
      Кладовщик отмотал от свитка еще немного и продолжил: "Взятое рыцарь волен вынести из сокровищницы и использовать по своему разумению, для своего блага и без всяких ограничений. Подпись - Король".
      - Какой король имеется в виду? - уточнил кладовщик.
      Рыцарь ткнул в самый конец свитка - там стояла приписка: "Нашего королевства". Под текстом красовались три печати - чернильная, из воска и из красного сургуча.
      - Все верно, - с сожалением согласился кладовщик. - Что ж, выбирай.
      Рыцарь ступил через порог, повел носом и прошелся вдоль полок.
      - Я возьму это, - сказал он, ткнув пальцем в ближайшую драгоценность.
      - Ты уверен? - кладовщик всем своим видом советовал рыцарю отказаться от замысла.
      - Абсолютно.
      Кладовщик что-то нацарапал на бумажном листе.
      - И еще это, - рыцарь, надувая щеки и натужно краснея, снял с верхней полки огромный ларец.
      Кладовщик сокрушенно добавил каракулей.
      - Какая нужда записывать? - с подозрением спросил рыцарь.
      - Для порядка.
      - Король увидит список?
      - Не исключено. Если его величество вдруг пожелает узнать, какую награду ты выбрал, я буду готов к отчету.
      - Ладно, пусть будет так, - рыцарь потер ладони. - Тогда еще это, и это, и вон то.
      - Не многовато ли? - со значением в голосе заметил кладовщик.
      - В самый раз. Тем более, что я не закончил.
      - Думаю, будет лучше, если я сейчас же сообщу королю, что тут делается, - тоскливо вздохнул кладовщик.
      Рыцарь небрежно вынул из-за пазухи клочок пергамента и предъявил его кладовщику. На пергаменте значилось: "Рыцарю - не мешать!" Внизу, как положено, вилась подпись "Король. Нашего королевства.", и виднелись три печати.
      Пыхтя, рыцарь выволок из угла туго набитый объемистый мешок.
      - Ми-шок, - произнес вслух кладовщик, ожесточенно карябая пером, и добавил: - Сколько добра уходит!
      - У кого уходит, а кому добавляется, - процедил рыцарь, шатаясь под тяжестью толстенного рулона.
      - Зачем тебе ковер? - возмутился кладовщик.
      - В дополнение к гобеленам! - отрезал рыцарь и полез за гобеленами.
      Кладовщик перевернул свой листок на другую сторону.
      - А это что? - полюбопытствовал рыцарь, разглядывая массивную кованую конструкцию непонятного назначения.
      - Не знаю, - пожал плечами кладовщик. - Раз находится здесь, наверное, что-то ценное.
      - Беру, - решил рыцарь.
      Кладовщик вывел в реестре: "Жулезяка тижолая - 1 шту.", - и шмыгнул носом.
      - Ну, теперь вон тот сундук, два ящика и короб со шкатулками. Пожалуй, все, - рыцарь вытер пот со лба. - Ах, да! Еще тележку!
      Кладовщик встрепенулся:
      - В приказе было написано "вынести". Все, что не сможешь унести, останется здесь!
      Рыцарь пошарил за пазухой. На очередном куске пергамента имелось короткое разрешение "Пусть вывозит!", заверенное королевской подписью и тремя печатями.
      Взвалив на тележку свою награду и перевязав ее веревками, чтобы куча не рассыпалась, рыцарь попробовал сдвинуть тележку с места. У него ничего не вышло.
      - Помогай! - пропыхтел он утомленно.
      - И не подумаю! - мотнул головой кладовщик. - Об этом речи не было.
      Рыцарь полез за пазуху. Кладовщик вздохнул и налег на тележку. Колеса страдальчески скрипнули.
      Они с трудом выпихнули поклажу через двери.
      - Дальше на меня не рассчитывай! - злорадно заявил кладовщик. - Мое место в сокровищнице!
      - А ты мне больше и не нужен.
      Рыцарь свистнул.
      Пол и стены затряслись, и в галерею ступил дракон.
      - Тащи! - крикнул рыцарь и бросил дракону конец каната, привязанного к тележке.
      - Ну, ты даешь! - хмыкнул дракон, обозрев гору ценностей.
      Кладовщик раскрыл рот и сполз спиной по стенке.
      - Представляешь? - дракон подмигнул кладовщику и кивнул на рыцаря. - Этот прохиндей собрал уже четырех принцесс! Каре!
      Рыцарь пожал плечами.
      - Ты же утверждал, что поразил дракона! - в отчаянии крикнул ему кладовщик.
      - Конечно, поразил! - подтвердил дракон, впрягаясь в тележку. - Этот рыцарь и теперь продолжает меня поражать.