О “тотальной русификации”Вадим ТокаревОригинал: http://don-alexey.livejournal.com/61137.htmlКогда мне рассказывают о “тотальной русификации”, всегда хочется задать встречный вопрос: о каких конкретно нынешних территориях (областях и городах) нашей страны идет речь? Ведь не секрет, что Украина не мононациональна и не моноязычна, а потому считать, что украинский язык был родным языком предков всех нынешних граждан державы, – несколько самонадеянно.
Согласитесь, русифицировать можно лишь тех людей, для которых русский язык изначально не является родным. Но как можно говорить о русификации, например, такого крупнейшего промышленного центра Восточной Украины, как Донецк?
Для начала обратимся к историческим фактам и цифрам.Возникновение поселка городского типа в 1869 году связано со строительством металлургического завода, которое начал английский промышленник Джон Хьюз. Отсюда и первое его название – Юзовка (позже Сталино и Донецк).
Перепись, проведенная в 1884 году, показала, кто составил основу будущего мегаполиса:
32,6% - условно говоря, “местные” - жители Бахмутского и других уездов Екатеринославской губернии (в то время значительная часть территорий Донецкой области, в том числе и Бахмутский уезд, относились к этой губернии);
26% - жители центральных губерний (Орловской, Владимирской, Калужской, Смоленской, Рязанской, Тамбовской и др.);
19% - выходцы из южных и юго-западных губерний (Донской области, Воронежской, Курской, Киевской, Черниговской, Таврической, Харьковской, Полтавской и др.);
17,4% - жители других губерний;
5% - иностранцы (англичане, итальянцы, немцы, румыны и др.).
Эти данные взяты мной из “Иллюстрированной истории Юзовки-Сталино” (В. Степкин, г. Донецк, изд. “Апекс”, 2002 год, стр. 50-51). Тут же находим такие свидетельства: “Британские хозяева Юзовки управляли русскими рабочими, которых обслуживали еврейские ремесленники и торговцы. Все эти группы населения были окружены украинскими крестьянами, которые не были расположены участвовать в индустриализации региона» (Теодор Фридгут, “Юзовка и революция”). Крестьяне центральных губерний России осознанно шли на шахты Донбасса. Если в 80-х годах ХIХ века годовой доход крестьянина Курской губернии составлял 60 рублей, то за осенне-зимний период работы на шахте он мог заработать столько же. Местные же крестьяне не желали идти на шахты и упорствовали до последнего Даже позже ситуация существенно не изменилась. Уроженец Екатеринославской губернии генерал П. Григоренко, вспоминая 1923 год в Юзовке, так писал: “Украинцев почти нет. Украина растит хлеб, сады, живность”.
В книге “Юз и Юзовка” (Донецк, изд. “Кардинал”, 2000 г., стр. 55) несложно найти данные Донецкого областного государственного архива, которые подтверждают эти свидетельства: “Этнический состав населения поселка, а затем города Юзовка к началу ХХ века был пестрым: русские - 31952, евреи - 9934, украинцы - 7086, поляки - 2120, белорусы - 1465”.
Привожу эти факты совсем не для того, чтобы начать вычислять процент той или иной крови земляков или доказывать преимущество одного этноса над другим, - такой подход свойствен тем, кто избрал себе лозунг “Украина для украинцев”. Делаю это лишь для того, чтобы пропагандисты расовой исключительности не выдавали желаемое за действительное, вводя в заблуждение легковерных. Ведь, согласитесь, не каждый услышавший выступление националистов пойдет в библиотеки и архивы уточнять услышанное
Доказывать, что крупнейший промышленный центр Украины основали и строили представители лишь “титульной нации”, по меньшей мере, безграмотно. Впрочем, как и говорить их правнукам, какой язык является для них родным.
Приказано украинизировать!Революционные годы принесли на Украину и, естественно, в Юзовку ветры перемен. Для промышленного города это выразилось не только в смене власти и названия (в 1924 году - на верноподданническое Сталино).
Новшества начались и в языковой сфере. Но если вы думаете, что революционеры стали притеснять украинский язык и активно внедрять русский, то глубоко ошибаетесь!
Вот что пишет Т. Л. Нагорняк в сборнике статей “Новые страницы в истории Донбасса” (кн. 5, ДонГУ, Донецк, 1997 г., стр. 114-115):
“Еще в ноябре 1919 года руководством РКП(б) был принят документ “Про радянську владу на Україні”, утвержденный как резолюция VIII Всероссийской партконференции в декабре того же года, где значился пункт: “Члены РКП на территории Украины обязаны на деле проводить право трудящихся масс учиться и разговаривать во всех советских организациях родным языком”.
Недавно под эгидой Института славяноведения РАН вышла книга “Феномен советской украинизации. 1920-1930-е годы”. Жаль, что эта работа имеет мизерный тираж - всего 500 экземпляров, а потому вряд ли будет доступна широкому кругу читателей, тем более в нашей стране.
В монографии ее автор, историк Елена Борисенок, приводит массу интересных фактов со ссылками на архивные документы того времени, свидетельствующие о размахе, с которым большевики принялись нести украинский язык “ в массы”. Начиналось вроде бы вполне демократично:
“21 февраля 1920 года Всеукраинский ЦИК постановил: “На всей территории Украинской СССР, во всех гражданских и военных учреждениях должен применяться украинский язык наравне с великорусским. Никакое преимущество великорусскому языку недопустимо. Все учреждения, как гражданские, так и военные, обязаны принимать заявления и другие дела как на великорусском, так и на украинском языках, и за отказ или уклонение в приеме виновные будут привлекаться по всей строгости военнореволюционных законов”.
В сентябре того же года СНК УССР было принято новое постановление о введении украинского языка в школах и советских учреждениях, оно же обязывало государство издавать учебники, художественную, пропагандистскую литературу на украинском. Исполкомам вменили в обязанность издавать в каждом губернском городе не менее одной украинской газеты.
Как и следовало ожидать, большевисткая украинизация двигалась революционными, а не эволюционными темпами.
В 1922 году 50% школ были украинскими, на украинский перешли 17,1% институтов, 16,3% техникумов. В 1920-1922 годах выходило около десятка украинских газет.
Этого показалось недостаточным, и большевики “махнули шашкой”, взяв за основу решения ХII съезда и IV национального совещания ЦК РКП(б) по так называемой “коренизации”.
Уже в августе 1923 года среди ряда директив выходит постановление “О мерах обеспечения равноправия языков и о помощи развитию украинского языка”.
Было решено “избрать в качестве преимущественного для официальных сношений – украинский язык” Вновь поступающие на государственную службу должны в течение 6 месяцев изучить украинский язык (для других – “тех, кто уже находится на службе,- был определен срок в 1 год, в противном случае им грозило увольнение)
Завертелась чиновничье-бюрократическая карусель. Были созданы комиссии по претворению в жизнь декретов по делам нацменьшинств, по украинизации (с подкомиссиями по украинизации партии, просвещения, госаппарата, профсоюзов, армии, печати ).
Но и этого было мало! Снова обратимся к цифрам и фактам из книги Е. Борисенок “Феномена советской украинизации (1920-1930-е годы” / М.: изд-во “Европа”, 2006, стр.61-62, 65, 106-110, 192).
В 1925 году очередное постановление ЦИК и СНК республики предписывало всем госучреждениям и государственным торгово-промышленным предприятиям перейти на украинское делопроизводство не позднее 1 января 1926 года. Там же велась речь об увеличении тиражей литературы на украинском, а также вменялось рабоче-крестьянской инспекции проводить проверки украинизации советского аппарата! (Вот вам и прообраз “языковой полиции”, о которой ныне так мечтают наши националисты.)
В июле 1927 года еще одна “постанова” ВУЦИК и СНК республики определила, что все правовые документы госорганов следовало публиковать на русском и украинском, делопроизводство вести на украинском, а сотрудники, не выучившие “мову” или настроенные против украинизации, должны быть уволены “без предупреждения и выходного пособия” .
Сей документ пришлось корректировать уже через год. Трудности с подбором высококвалифицированных кадров, хорошо владеющих украинским, заставили пойти на попятную - разрешить брать на работу лиц, не владеющих этим языком, с условием выучить его в течение года
Стоит вспомнить и о том, что тогда на Украине шел процесс ликвидации безграмотности (ликбез) и преимущество явно отдавалось именно украинскому языку.
В 1925-26 гг. в республике существовало 13350 ликбезов на украинском, на русском – 3312. В 1927 году 78% ликбезов учили своих подопечных на украинском языке. Кроме того, еще в 1921 году был создан Институт украинского научного языка, разрабатывавший специальную терминологию .
Надо сказать, что поистине титанические усилия советских украинизаторов привели к весьма ощутимым результатам “на всех фронтах”.
Уже в 1928 году в республике выходило 58 газет на украинском (66,8% от общего числа), к 1932 году украинизация прессы достигла 87, 5%.
В 1931 году количество книг на украинском составляло более 76%, в 1930 году насчитывалось 14430 начальных (трудовых) украинских школ (русских - 1504), в 1927 году среди институтов было 14 украинских, 2 русских, 23 двуязычных.
В начале 30-х в УССР насчитывалось 66 украинских, 12 еврейских и 9 русских стационарных театров.
Понятное дело, Донетчина в стороне от жесткой языковой политики не осталась. Снова обратимся к уже упоминавшейся статье Т. Л. Нагорняка. К сожалению, в ней нет цифр именно по Юзовке-Сталино, но по Донбассу находим такие данные:
“ Украинский язык стал в регионе языком делопроизводства и печати уже к началу 1925 года. Если в 1923 году украинских школ было 7, в 1924 –129, то в 1928 – уже 181 школа”.
О том, что новая власть не только с революционным задором, но и весьма бескомпромиссно принялась внедрять “мову” буквально во всех сферах, не особо считаясь с реальным положением дел, свидетельствует еще один любопытный документ эпохи, храняшийся в Донецком облархиве:
Обязательное постановление Сталинского исполнительного комитета. Ноябрь 1926 г., г. Сталино. С целью увеличения посещения служебных курсов по изучению украинского языка Сталинский окружной исполнительный комитет постановил:
1. Обязать всех работников и служащих регулярно посещать курсы украинского языка, притом что это положение распространяется на специалистов и ответственных работников.
2. Те служащие, специалисты и ответственные работники, которые будут посещать курсы украинского языка и после проверки их знаний не будут владеть украинским языком, будут освобождены с должностей.
3. Это обязательное постановление распространяется по всему Сталинскому округу и вступает в силу с момента его опубликования.
1.11.1926 г.
(Т. Беспечный, “Г. Петровский – “любий друг мови”, еженедельник “Город” от 15.09.2006 г.)
Иногда приметы украинизации в шахтерском городе имели несколько комичные черты.
Свидетельства современников. Но Сталино и правда украинизируется. На главной улице кричит и поет громкоговоритель. Он кричит и поет только по-украински. Вывески? Они все на украинском языке, но нет ни одной, чтобы без ошибок. Украинская вывеска без ошибки была бы нетипична для Сталино. Спишем это на “болезнь роста”. Зато даже “Жаны”, любимое имя юзовских парикмахеров, и те гордятся такими симпатичными табличками: ПЕРУКАР ЖАН. ГОЛІННЯ Й СТРИЖІННЯ ЧОЛОВІКІВ І ДАМ. (Б. Антоненко-Давидович”Землею украинскою”, 1927 г.)
(цитир. по: Степкин В. П. “История Донецка”, Донецк, изд. “Апекс”, 2004 г. стр. 195.)
Тема украинизации настолько обширна и документально подкреплена, что писать о ней можно очень много.
Надо отметить, что и в те годы такая напористая языковая политика властей встречала как ярых сторонников, так и не менее жестких противников.
Сегодня, на мой взгляд, вполне очевидно: методы, которыми пользовались большевики, с переменным успехом пытаются использовать нынешние “революционеры-украинизаторы”. Возможно, просто завидуют тому, какие “феноменальные” результаты смогли получить их предшественники, используя свои специфические методы, каких-то 70-80 лет назад. Становится также понятным, что в свете исторических экскурсов разговоры “о тотальной русификации при Советах” несколько блекнут.
Постепенный отход от политики украинизации начался примерно в 1933 году, а завершился в 1938-м. Тогда русский стал обязательным для изучения во всех школах ( при этом он не заменял украинский!).
Причин “отката” было несколько. Это и укрепившиеся позиции Сталина, которому уже не надо было заигрывать с местными кадрами. И охвативший страну поиск классовых врагов, шпионов, вредителей, буржуазных националистов.
Причем, судя по оставшимся свидетельствам, репрессии давили катком вне зависимости от национальной принадлежности, нужны были повод и клеймо, которые позволяли расправиться с оппонентами. Именно потому в партийных документах ЦК КП(б)У того времени рядом упоминаются “русские великодержавные шовинисты и украинские националисты”, “контрреволюционный блок националистов и троцкистов”...
Но тогдашний отказ от активной украинизации совершенно не означал того, что государство вдруг отвернулось от украинского языка или поставило его вне закона.
Это было недавно, это было давноАвтор этих строк не собирается идеализировать СССР с его жесткой плановой экономикой и отсутствием гражданских свобод. Но не замечать совершенно очевидные факты, свидетелями которых были миллионы наших сограждан, – значит, потакать “исследователям”, которые умудряются в упор “не замечать” очевидного.
Слишком быстро “публицисты” новой национальной волны (на самом деле, в основном, старые партийные кадры) решили, что для экскурсов в не столь давнюю историю требуется исключительно две краски - черная и белая.
Я беседовал с людьми, которые вполне серьезно доказывали, что в советской Украине детей не учили украинскому языку. И, представьте себе, они были в этом свято уверены! А ведь времени-то прошло всего ничего. Судя по всему, нынешняя националистическая пропаганда умеет зомбировать ничуть не хуже советской. Методы те же - полуправда, умолчания, расчет на доверчивого, некритически мыслящего потребителя новых доктрин.
А ведь достоверность некоторых фактов (о них - ниже), при желании, может проверить практически любой из нас.
Рассматриваю личные документы. Свидетельство о рождении конца 60-х годов прошлого века: первый лист на украинском языке, второй – на русском. Свидетельство об окончании восьмилетки, выданное в середине 80-х: два первых листа - на украинском, два вторых – на русском. Диплом об окончании техникума, выдан в 1988 году: и снова первый лист - на украинском языке, второй - на русском. Наконец, паспорт 1996 года, то есть выданный уже в независимой стране, – на двух языках, но институтский диплом, полученный в том же году, заполнен только на украинском. Все эти документы выданы в “русифицированном” Донецке.
Понимаю, что те, кто вбивает в головы сограждан некие языковые мифы, все эти свидетельства воспримут под своим специфическим углом зрения: дескать, советская власть, оправдывая тезис о дружбе и равенстве народов, пускала пыль в глаза, маскируя свое истинное отношение к украинскому языку. Я не адвокат советской власти, но ведь ныне, увы, даже такой вот официальной “бутафорией” не пахнет в отношении к русскоязычным
В том же Донецке в советское время в обычных (а тогда других и не было) средних школах изучались украинский язык и украинская литература. Это не говоря о существовании полностью украинских школ в различных районах области. Для страдающих исторической амнезией напомню, что в республике вещали украинский канал УТ, а также украинская радиостанция “Промінь”.
Ну вот, скажет читатель, избалованный десятками телеканалов и немерянным количеством ФМ-станций, всего один канал и одна станция
Но не надо забывать, что тогда “ящик” показывал всего два канала (только в конце 80-х добавился третий): первая кнопка – Центральное телевидение из Москвы, вторая – УТ из Киева. Так что как ни крути, можно сказать, 50% всего республиканского телеэфира. Правда, на радио можно было ловить аж три станции (вместе с тем же “Промінем”).
Особая тема - книгоиздание. Тогдашние тиражи украиноязычной литературы не снились многим нынешним авторам и издателям. Причем, напомню, все книги издавались исключительно государством, ибо частных издательств в то время просто не существовало.
В книге “Книгоиздание в СССР”, выпущенной в 1987 году, находим следующую информацию: по состоянию на середину 80-х годов прошлого века на Украине действовало 23 издательства. Что касается тиражей, то приводятся данные о выпуске литературы в период с 1928 по 1987 годы.
Так вот, за 58 лет советской власти на украинском языке было издано четыре миллиарда 250 миллионов книг и брошюр! (таблица 13, стр. 252).
Конечно, весьма солидная часть изданного за все эти годы – продукция специфического содержания: партийные сборники, отчеты разных съездов и прочий идеологический набор. Но даже при этом тиражи художественной литературы на украинском языке были весьма значительными.
Выбираю время для посещения букинистического магазина (подобный эксперимент могут проделать все желающие). Подхожу к полкам с книгами на украинском языке, в небольшой книжной лавке их несколько сотен. В глаза бросается солидный том. Это “Вибрані твори” Т. Шевченко, по виду почти раритет. Листаю. Издательство “Радянський письменник”, 1949 год, тираж 65 тысяч экземпляров. Вдумайтесь, всего четыре года как закончилась война, люди не просто бедствовали, а голодали! Но государство издавало украинского классика.
Немало места занимают тома серии, основанной в 1982 году, “Библиотека украинской литературы” (тираж каждого тома от 120 тысяч экземпляров). Много исторической, развлекательной литературы, сказок:
Марія Конопніцька “Про карликів та сирітку Марисю”(сказка, переведенная с польского), 1955 год, тираж 115 тысяч; “Українські народні анекдоти, жарти, дотепи” , 1967 год, тираж 100 тысяч; Леся Українка (собрание в 12 томах), 1975 год, тираж 100 тысяч; К. Воннегут “Бойня номер п ять”, 1976 год, тираж 65 тысяч; И. Франко (в 2 томах) , 1981 год, тираж 300 тысяч; М. Вовчок, 1988 год, тираж 200 тысяч; “Українські народні казки”, 1988 год, тираж 700 тысяч; Ж. Верн, “П ятнадцятирічний капітан”, 1990 год, тираж 300 тысяч; “Казки Карпат”, 1990 год, тираж 265 тысяч.
Экономя газетную площадь, вкратце перечислю авторов, которые первыми попали под руку: О Генри, Юлиан Семенов, Кир Булычев, Даниель Дефо, Чарльз Диккенс, Генрих Манн, Сент-Экзюпери, Бокаччо, Рабле Все издания, напомню, на украинском языке. Не правда ли, красноречивая иллюстрация, особенно для тех, кто доказывает, как лишь за одно произнесенное украинское слово можно было угодить “за граты”. Может, все-таки дело не в языке, на котором произносилось, а в смысле сказанного или написанного?
Правильно подмечено – настоящая история не может быть коммунистической или капиталистической, проукраинской или пророссийской. Реальную историю можно написать, исследуя все факты, а не только часть из них, причем ту часть, которая востребована “политическим моментом”.
Ныне мы наблюдаем попытки (и небезуспешные) придать сугубо национальную (точнее националистическую) и весьма одностороннюю окраску в отношении многих исторических событий.
Вспомните, сколько раз с самых высоких трибун вам приходилось слышать о преследовании украинских писателей, поэтов, борцов за права человека, которых ломал коммунистический режим.
И, конечно, с такими фактами не поспоришь. Все было. И лагеря, и “психушки” для инакомыслящих, и преследования, и увольнения с работы и пр. Но когда слушаешь отечественных “исследователей”, невольно приходишь к мысли о том, что через какие-нибудь 10-20 лет школьники и студенты будут свято уверены в том, что во всем СССР преследовали только украинских диссидентов.
Ведь послушаешь выступления “діяспорян” и “національно свідомих” ораторов и делаешь вывод, что в советской империи власть карала исключительно свободолюбивых украинцев и исключительно за их язык, то есть практически по национальному признаку.
При этом у любого здравомыслящего человека неизбежно возникнут вопросы. Неужели в то самое время другие инакомыслящие и противники режима чувствовали себя комфортно и безопасно? Неужели русское вольное слово не преследовалось, а русскоязычные фильмы талантливых режиссеров не отправлялись “на полку” под надуманными предлогами? Неужели такие личности, как Сахаров, Солженицын, Бродский, спокойно и без проблем творили и выступали, в то время как их украинские единомышленники “страдали под прессом Москвы”?
Совершенно очевидно, что и язык, и национальность в этой борьбе власти и диссидентов играли роль уж никак не первую (недаром лояльные к режиму украинские “митці” творили без всяких проблем на родном украинском). Прежде всего обращали внимание на идеологическую подоплеку написанного или сказанного.
Только вот повод для преследования сами преследователи могли выбирать в зависимости от места и ситуации: в одном случае - клевета на советский строй, во втором - буржуазный национализм ( и не только украинский, любой - эстонский, казахский, армянский и т. д.), в третьем – подрывная деятельность, шпионаж и др.
